Несмотря на внешние признаки подражания, в нашей поэзии есть очень
много своего. Самородный ключ ее уже бил в груди народа тогда, как самое имя
еще не было ни на чьих устах. Струи его пробиваются в наших песнях, в
которых мало привязанности к жизни и ее предметам, но много привязанности к
какому-то безграничному разгулу, к стремлению как бы унестись куда-то вместе
с звуками. Струи его пробиваются в пословицах наших, в которых видна
необыкновенная полнота народного ума, умевшего сделать все своим орудием:
иронию, насмешку, наглядность, меткость живописного соображенья, чтобы
составить животрепещущее слово, которое пронимает насквозь природу русского
человека, задирая за все ее живое.