Утро, тихое, ясное, ошеломило меня. Неширокая, но глубокая речонка, розовая в лучах солнца, плещется у самых ног. Легкий ветерок едва колышет прибрежные кусты. Ни шума, ни шорохов. На берегу приютилось несколько удильщиков, приехавших, как выяснилось, из ближайших сел. На песчаной отмели, возле коряги, выброшенной когда-то ветром, сидит рыбак. Снасть его незатейлива и надежна. Он прилаживает на крючок кусочек сырой раковой шейки (раки лежат возле него в сумке) и закидывает наживу на середину реки. Грузик у него, я заметил, потяжелее обыкновенного. Свинцовая полукруглая пластинка плотно ложится на дно, и вода ее хорошо обтекает, не сдвигая с места. Впрочем, здесь почти не ощущается течение. Закинув удочки, рыболов настораживается и в течение некоторого времени неотрывно смотрит на гибкий прутик, воткнутый в песок. Но вот прутик начинает дергаться и трястись, и вскоре на песке трепещет несколько рыбешек: окунь-красавец, красноперая плотва, серебряный язь. Рыбалка, конечно, удивительная вещь!