Возможно, это Питер, но он был под хмельком. Во всяком случае, глаза его блестели,
как антрацит, искрились насмешкой. Но для меня их выражение было
загадочным — мог ли я в свои семь лет анализировать, понимать, что со
мной шутят? Во взгляде Питера я прочел свой смертный приговор и уже
повторил свой отказ менее решительно. Тогда глаза Питера стали еще
страшнее. Сурово и повелительно уставившись на меня, итальянец
пододвинул ко мне вплотную стопку с вином.