Без присказки сказки — что без полозьев салазки.
Начинается сказка, начинается побаска — сказка добрая, повесть долгая, не от сивки, не от бурки, не от вещего каурки, не от молодецкого посвисту, не от бабьего покрику.
Вот диво — так диво!
На море, на океане, на острове Буяне стоит древо — золотые маковки.
По этому древу ходит кот Баюн: вверх идёт — песню заводит, вниз идёт — сказки сказывает.
Были тут две избушки, печки муравленые, потолки чёрных соболей, жили тут двенадцать богатырей.
Сидели Ермаки — высокие колпаки, сидели Ермошки — длинные ножки.
Стоял столб точеный, золоченый, на столбе птица — синяя синица, красные перышки.
Летела сова — веселая голова.
Вот она летала, летала и села, да хвостиком повертела, да по сторонам посмотрела и опять полетела; летала, летала и села, хвостиком повертела, да по сторонам посмотрела и опять полетела, летала, летала.
Далеко от нас было — не видать, а только лишь от стариков было слыхать.
В тридевятом царстве, в тридесятом государстве снег горел, соломой тушили, много народу покрушили, тем дела не порешили.
Жил царь на царстве как сыр на скатерти.
Реки текли молочные, берега были кисельные, а по полям летали жареные куропатки.
Разодрались комар с мухой.
Комар укусил муху, а муха—то — слепня, а слепень—то — шершня, а шершень—то — воробья.
И пошел тут бой — не разлить бойцов водой.
Это ещё не сказка, а присказка, сказка вся впереди.