Маленький жёлтый утёнок, смешно припадая к мокрой траве беловатым брюшком и чуть не падая с тонких своих ножек, бегает передо мной и пищит: «Где моя мама? Где мои все?»А у него не мама вовсе, а курица: ей подложили утиных яиц, она их высидела между своими, грела равно всех. Сейчас, перед непогодой, их домик — перевернутую корзину без дна — отнесли под навес, накрыли мешковиной. Все там, а этот затерялся. А ну-ка, маленький, иди ко мне в ладони.И в чём тут держится душа? Не весит нисколько, глазки чёрные — как бусинки, ножки — воробьиные, чуть-чуть его сжать и нет. А между тем — тепленький. И клювик его бледно-розовый, как наманикюренный, уже разлапист. И лапки уже перепончатые,и жёлт в свою масть, и крыльца пушистые уже выпирают. И вот даже от братьев отличился характером.А мы — мы на Венеру скоро полетим. Мы теперь, если все дружно возьмёмся, за двадцать минут целый мир перепашем.Но никогда — никогда! — со всем нашим атомным могуществом не составим в колбе, и даже если перья и косточки нам дать,— не смонтируем вот этого невесомого жалкенького жёлтенького утёнка...