Проехавши две версты, встретили поворот на проселочную
дорогу. Чичиков поднял несколько бровь, услышав такое отчасти
греческое имя, которому, неизвестно почему, Манилов дал окончание на «юс». Один
раз, впрочем, лицо его приняло суровый вид, и он строго застучал по столу,
устремив глаза на сидевших насупротив его детей. Наконец Манилов поднял трубку
с чубуком и поглядел снизу ему в лицо, стараясь высмотреть, не видно ли какой
усмешки на губах его. Так рассуждая, Селифан забрался наконец в самые
отдаленные отвлеченности. Сначала, принявши косое направление, хлестал он в
одну сторону кузова кибитки, потом в другую. После чего Селифан, помахивая
кнутом, затянул песню не песню, но что-то такое длинное, чему и конца не было.