Даже в самом сознании неизбежности смерти Твардовский, как это ни
парадоксально, видит ничем не заменимое благо, потому что, надейся человек
на бессмертие, он не в состоянии был бы оценить прелесть жизни, а значит,
лишился бы единственного источника творческих сил:
Не знаю, как горел бы жар
Моей привязанности кровной,
Когда бы я не подлежал,
Как все, отставке безусловной.
Тогда откуда бы взялись
В душе, вовек не омраченной,
Та жизни выстраданной сласть,
Та вера, воля, страсть и власть,
Что стоит мук и смерти черной!
Правда, это было написано в 1957 году, когда поэту до «отставки
безусловной» оставалось еще 14 лет. Но и во всей последующей лирике мы не
найдем не только опровержения этой мысли, но даже и малейшей поправки.
«Вера, воля, страсть и власть» …
Вера в свои силы, в могущество народа, в человечество.
Воля к победе над строкой. Не остывающая страсть гражданина – борца.
Власть над своими минутными слабостями, над усталостью, старческими
недругами. Конечно, лучше, если бы их не было.