Наконец он написал Сибилле Вэйн пылкого письмо с извинениями и словами любви. Вот во дворе постучали, и вошел лорд Генри, который сообщил, что Сибилла Вейн покончила с собой: возвращаясь из театра, она сделала вид, будто что-то забыла, и вернулась в уборную, где выпила яд, который использовали для грима. Дориан замер от ужаса, он мучился, обвиняя себя в смерти девушки. «Наверное, будет следствие, и надо постараться, чтобы вы не были замешаны в этой истории. В Париже подобные истории создают человеку известность, но в Лондоне у людей еще слишком много предрассудков », - говорил лорд Генри о своем. После продолжительного разговора, поддавшись влиянию лорда Генри, юноша, казалось, успокоился. На портрете никаких изменений не произошло: наверное, известие о самоубийстве Сибиллы добралась до него раньше, чем к самому Дориана. Теперь, после разговора с лордом Генри, все эти события казались юноше только причудливым окончанием какой пьесы. «Вечная молодость, неуемная страсть, утонченная и запрещена наслаждение, безумие счастья и еще более неистовое безумие греха - все будет ему дано, все он изведать! А портрет пусть несет бремя его позора - вот все, - рассуждал Дориан. - ... Не все ли равно, что произойдет с его портретом? Самому ему ничто не угрожает, а только это и важно ». За час Дориан уже был в сопровождении лордом Генри.