В главе “Спасская полесть”, описывая противоречие между внешним обликом
“лучезарного царского величества” и его истинной деспотической
сущностью, Радищев почти открыто изображает противоположность между
показным великолепием екатерининского двора и бедственным состоянием
ограбленной и угнетенной России.
В Спасской Полести герой попадает
под дождь и вынужден ночевать и избе. Там он слышит шёпот: разговаривают
муж и жена, которые тоже заночевали по дороге в Новгород. Муж
рассказывает жене историю, как наместник тратит казённые деньги на
собственные прихоти (он очень любит «устерсы» , то есть устриц) , а
курьеры и офицеры получают деньги и чины за то, что исполняют эти
прихоти.
Дождь кончился. Путешественник продолжил путь с
напросившимся попутчиком. Попутчик рассказывает свою историю, как был он
купцом, доверившись нечестным людям, попал под суд, жена умерла при
родах, начавшихся из-за переживаний на месяц раньше. Друг помог этому
несчастному бежать. Путешественник хочет помочь беглецу, во сне он
представляет себя всесильным правителем, которым все восторгаются. Этот
сон являет ему странницу Прямовзору, она снимает с его глаз бельма,
мешающие видеть правду. "Постой, — вещала мне странница от своего места,
— постой и подойди ко мне. Я — врач, присланный к тебе и тебе подобным,
да очищу зрение твое. Какие бельма! — сказала она с восклицанием".
Автор заявляет, что царь слыл в народе «обманщиком, ханжою, пагубным
комедиантом» . Радищев показывает несоответствие между словами
и
делами Екатерины; показной блеск, пышный, декоративный фасад империи
скрывает за собой ужасные картины угнетения. Прямовзора обращается к
царю со словами презрения и гнева: «Ведай, что ты первейший разбойник,
первейший предатель общия тишины, враг лютейший, устремляющий злость
свою на внутренность слабого» . Радищев показывает, что хороших царей
нет,
они изливают свои милости лишь на недостойных.
"Теперь
ясно я видел, что знаки почестей, мною раздаваемые, всегда доставалися в
удел недостойным. Достоинство неопытное, пораженное первым блеском сих
мнимых блаженств, вступало в единый путь с ласкательством и подлостию
духа, на снискание почестей, вожделенной смертных мечты; но, влача
косвенно стопы свои, всегда на первых степенях изнемогало и
довольствоваться было осуждаемо собственным своим одобрением, во
уверении, что почести мирские суть пепл и дым".