Белорусский язык сегодня подразделяется на два стандарта: «тарашкевицу» и «наркомовку». Известна еще и так называемая трасянка — форма смешанной речи, в которой часто чередуются белорусские и русские элементы. О том, как развивался белорусский язык, аналитическому порталу RuBaltic.Ru рассказал лингвист, руководитель Минского фестиваля языков Антон СОМИН (начало. Окончание здесь):
— Г‑н Сомин, в Великом княжестве Литовском говорили на западнорусском языке; правда, украинцы говорят, что это был староукраинский, а белорусы — что «старобелорусская мова». Как разобраться, кто из них прав?
— Вопрос, как называть то или иное языковое образование, — это скорее политический вопрос, чем какой бы то ни было еще. Сразу надо отличать, что был официальный язык — западнорусский и была так называемая «проста мова» — это местные разговорные диалекты, на которых говорили обычные люди. В качестве языка официального, законодательного использовался тот язык, который называют западнорусским. В принципе, его можно с тем же правом называть старобелорусским или староукраинским. Нужно понимать, что современный белорусский и современный украинский происходят не из этого языка, а из той самой «простой мовы», то есть от разговорного языка обычных людей. Так как в то время на официальном уровне использовался такой общерусский язык (то есть единый язык до разделения его на будущий белорусский, будущий русский и будущий украинский) с определенным количеством заимствованных слов, в том числе польских и литовских, то можно его называть как угодно, главное — понимать, что официальный язык и местный разговорный — это разные языки и что современный белорусский и современный украинский не восходят к тому, что соответственно называется старобелорусским и староукраинским языками.
— Каковы последствия реформы 1933 года и чем отличается так называемая наркомовка (официальная версия белорусского языка, разработанная в 1933 году — прим. RuBaltic.Ru) от «тарашкевицы» (вариант белорусской орфографии, основанный на литературной норме современного белорусского языка, первая нормализация которого была произведена Брониславом Тарашкевичем в 1918 году и официально действовала до реформы белорусского правописания 1933 года — прим. RuBaltic.Ru)?
— В 1933 году была произведена реформа, которая теоретически касалась только орфографии, однако на практике затрагивала и другие области языка, в том числе и грамматику. Скажем, появились причастия, которые не свойственны белорусскому языку, чтобы можно было говорить «пануючая кляса» (господствующий класс) или «эксплуатаваная кляса» (эксплуатируемый класс). В народном белорусском языке такого не было.
Орфография, конечно, приблизила белорусский язык к русскому, на письме перестала отражаться часть особенностей белорусского языка, и сейчас мы видим, что нынешние носители белорусского, которые пользуются орфографической нормой 1933 года, уже не произносят белорусские слова так, как это предписывает белорусская фонетика: не смягчают согласные перед другими мягкими согласными. По всей видимости, это влияние той реформы.
Более того, в самом тексте реформы не было отражено, но являлось по факту ее следствием изменение словарей. В переводных русско-белорусских словарях теперь на первое место ставился русский вариант, написанный по белорусским орфографическим правилам, а на второе место ставилось белорусское слово. Например, русское слово «скорость» во всех словарях переводилось как «скорость» в белорусской орфографии («скорасць»), а только потом шла исконно белорусская «хуткасць». Потом эта тенденция немного изменилась, но далеко не для всех слов. Таким образом, после реформы 1933 года белорусский язык стал более русифицированным, чем он был до того. Часть заимствованных русских слов вытеснили исконно белорусские, которые использовались до реформы.