Однако окружающий мир можно не только чувствовать, но и олицетворять: в лирике Жуковского появляется романтический образ моря (элегия “Море”). Герой видит море живой, страстной стихией, влюбленной в небо (тоже олицетворение) . Автор выражает себя явно только во второй строке: “Стою очарован над бездной твоей... ”; косвенно же авторское присутствие ощущается на протяжении всего стихотворения из-за частых обращений (вообще вся элегия построена как обращение поэта к морю) и местоимения “ты”. Создается впечатление, что лирический герой и море — друзья или близкие по духу создания и у них много общих черт. Вероятно, если герой видит в море страстность, какой-то бунтарский, воинственный дух, гордость одиночества, то он сам в какой-то мере наделен этими качествами, а если представить себе автора, одиноко возвышающегося над бушующим морем, не остается сомнений: перед нами — лирический герой раннего романтизма. Индивидуальной чертой В. А. Жуковского следует признать любовь к прошлому во всех его проявлениях, как сказано в “Невыразимом”: “...о милом радостном и скорбном старины”. Таким образом, прошлое “мило” лирическому герою независимо от того, радостное оно или грустное. Не случайно в этом стихотворении картины природы, затрагивающие самые потаенные душевные струны, вызывают у поэта теплые воспоминания, причем они приравниваются к душевному стремлению ввысь, вдаль; мысль автора движется одновременно сразу в двух направлениях: Сие к далекому стремленье, Сей миновавшего привет.. . Равнозначность эта подчеркивается анафорой.