Подъехав ко второй в проулочке, врытой в полуторке сакле, он остановился, оглядываясь. Обув, он не торопясь надел в рукава нагольный сморщенный тулуп и полез задом вниз по лестнице, приставленной к крыше. И одеваясь, и слезая, старик покачивал головой на тонкой сморщенной загорелой шеей и не переставая шамкал беззубым ртом. Но быстро слезший со своей лошади ловкий сильный мюрит Хаджи-Мурата, отстранив старика, заменил его. Хаджи-Мурат, оправив на себе пистолет за спиною, подошел к разложенным женщиной подушкам и, запахивая черкеску, сел на них. Старик сел против него на свои голые пятки и, закрыв глаза, поднял руки ладонями кверху.