Любовное признание Дубровского не уничтожило социального барьера между влюбленными. Наоборот, личность Дубровского-разбойника Машу и притягивает, и страшит. Она с волнением слушает рассказы о нем, но в ее восприятии это скорее герой одного из прочитанных романов, а не возлюбленный. Для нее невозможно как вступить в брачные отношения с учителем-французом, так и стать женой разбойника Дубровского — только крайняя мера, на которую героиня решилась, лишь бы не выходить за князя Верейского (“участь супруги разбойника казалась для нее раем в сравнении со жребием, ей уготованным”).
Таким образом, не любовные взаимоотношения Маши и Дубровского, а решение отца-деспота выдать дочь за ненавистного ей князя Верейского определяет ход событий.
Нравственная основа семейно-бытового конфликта — унижение человеческого достоинства Маши, которую “любящий” отец, несмотря на ее отчаянное сопротивление, принуждает выйти замуж за ненавистного ей человека: “...брак пугал ее, как плаха, как могила”.
Брак Маши с князем нельзя назвать неравным: Троекуров выдает замуж за помещика с 3000 душ родового имения не бесприданницу, а богатую невесту. Его решение продиктовано исключительно семейным деспотизмом и полным неуважением к человеческому достоинству и чувствам дочери. Не менее зловещей фигурой в истории “ненавистного брака” является стареюший денди князь Верейский. В отличие от Троекурова, способного хотя бы на мгновение смутиться после отчаянных просьб Маши не губить ее, князь холоден, сух и деловит. Равнодушие невесты его не волновало, Машу он воспринимал лишь как красивую и дорогую вещь, которая украсит его поместье. Европейский лоск князя, за которым скрывается отсутствие чувств, сластолюбие и цинизм пресыщенного праздностью и роскошью человека, пожалуй, еще отвратительнее грубого прямодушия Троекурова. Письмо Маши, которым она хотела возбудить в своем немилом женихе “чувство великодушия”, не только не тронуло его, но и побудило еще активнее готовить свадьбу. И после обряда венчания Верейский нисколько не был смущен “холодным видом” Маши.
Единственным человеком, который мог спасти Машу от этого брака “по неволе”, был Дубровский. Вмешавшись в семейно-бы-товой конфликт Троекуровых, Дубровский попытался защитить Машу от отцовского произвола, “освободить” ее. При этом сам герой настойчиво убеждал Машу использовать все средства воздействия на Троекурова (“умоляйте отца, бросьтесь к его ногам, представьте весь ужас будущего”), прежде чем прибегнуть к крайнему — его помощи.
Дубровский, мечтающий о “семейственной” жизни, воспринимает невозможность создать семью как личную трагедию. Его благородство в том, что в кульминационный момент, когда решалась судьба его любви, у него и мысли не возникло принудить Машу следовать за ним. “Воля ваша для меня священна”, — сказал он Маше еще в самый разгар семейного конфликта, пообещав не причинять зла князю Верейскому. В последнем эпизоде, в котором появляются Маша и Дубровский, речь идет вовсе не о любви, а о свободе. “Вы свободны” — эти слова произносит герой, распахивая дверь кареты, предоставляя Маше право свободного выбора свой судьбы. И после того как героиня сделала этот выбор, сказав: “Нет. <...> Поздно, я обвенчана, я жена князя Верейского”, — Дубровский оставил ее с мужем, в последний раз выполнив “священную” для него волю возлюбленной. “Благородный разбойник” поставил нравственный долг перед Машей выше своего личного счастья.