5 (16) февраля 1722 г. император Пётр I издал указ о престолонаследии, согласно которому глава государства мог сам по своему усмотрению назначать себе преемника: «…дабы сие было всегда в воле Правительствующего Государя, кому оной хочет, тому и определить наследство, и определённому, видя какое непотребство, паки отменить, дабы дети и потомки не впали в … злость, …имея сию узду на себе. … дабы все Наши верные поданные, духовные и мирские без изъятия, сей Наш устав пред Богом и Его Евангелием утвердили на таком основании, что вся, кто сему будет противен, или инако как толковать станет: тот за изменника почтён, смертной казне и церковной клятве подлежать будет».
Данный указ ломал вековые устои передачи власти от отца к сыну. Теперь государь мог назначить своим наследником кого пожелает, не следуя правилу первородства, если старший сын, по его мнению, оказывался непригодным для исполнения властных функций. В августе 1722 г. вышла книга Феофана Прокоповича «Правда воли монаршей», в которой объяснялось и обосновывалось право императора распоряжаться будущим государства: «Как отец может лишить сына наследства, так и государь — престола». Феофан оставлял за народом право участвовать в назначении монарха лишь в тех случаях, когда не было прямого завещания государя, но не предложил механизм этого участия.
Российская практика XVIII столетия показала, что в условиях абсолютной монархии, когда личность императора имела огромное значение, такой способ престолонаследия подрывал стабильность государственного управления и служил одной из предпосылок дворцовых переворотов. Поэтому Павел I в день своей коронации 5 (16) апреля 1797 г. подписал указ о престолонаследовании, отменявший Петровский указ. Новый закон положил начало гарантированному переходу императорской власти от отца к старшему сыну. Ставя закон о престолонаследии выше воли монарха, император Павел выражал веру не в человека, свойственную закону Петра I, а в промысел Божий. Таким образом, преемственность монархической власти вновь стала независимой от влияний и желаний правящего класса, хотя и не гарантировала от заговоров.