Все то время, когда в Древней Греции и Риме, затем в христианской Европе и среди мусульман, а также в Скандинавии люди знакомились с Землей как местом своего обитания и пытались изучить ее, существовал еще один центр географических знаний. Речь идет о Китае. В общем, европейский и китайский миры оставались изолированными, лишь постепенно открывая для себя друг друга. Но известно несколько удивительно схожих представлений и методов изучения, которые, казалось бы, предполагают наличие контактов, пусть не прямых и намеченных лишь пунктиром.
Для тех, кто погружен в изучение истории западного мира, важно иметь в виду, что начиная примерно со II в. до н. э. и вплоть до XV в. у китайского народа был самый высокий среди других народов Земли уровень знаний (Needham, 1963: 117). Китайские математики стали пользоваться нулем и создали десятичную систему исчисления, которая была намного удобней шестидесятиричной, бытовавшей в Месопотамии и Египте. Десятичное исчисление заимствовали у индусов арабы около 800 г., но полагают, что в Индию оно проникло из Китая.
Китайские философы отличались от древнегреческих в основном тем, что первостепенное значение придавали миру природы. Согласно их учению, индивидуумы не персонализировались от природы, поскольку рассматривались как ее часть. Они отрицали божественную силу, предписывающую законы и создавшую Вселенную для человека по предопределенному плану. В Китае не считали, что после смерти жизнь продолжается в райских кущах или на кругах ада; умершие поглощаются всепроникающим мирозданием, нераздельной частью которого и являются все индивиды. Конфуцианство учило такому образу жизни, при котором трения между членами общества сводились к минимуму, но оставалось сравнительно безразличным к развитию научного знания.
Чтобы проиллюстрировать эту особенность, Джозеф Нидхэм приводит следующую притчу:
«Во время своего путешествия на восток Конфуций встретил двух подростков, споривших между собой, и спросил их о причине их спора. Один из них сказал: «Я думаю, что восходящее Солнце ближе к нам, чем полуденное». Другой отвечал: «А я считаю, что восходящее и заходящее Солнце дальше от нас, а полуденное ближе». Первый продолжил: «Восходящее Солнце большое, как верх колесницы, а полуденное – не больше тарелки. А то, что выглядит большим, должно быть ближе к нам, то же, что меньшим,– дальше от нас». Но второй парировал: «Заходящее Солнце холодное, а полуденное – жаркое, а то, что жарче, то должно быть ближе к нам». Конфуций не сумел разрешить их спор. Тогда оба мальчика засмеялись над ним и с презрением сказали: «И почему только люди считают Вас таким ученым?» (Needham, Ling, 1959: 225–226)
Огромная разница в ориентированности культуры древних греков и китайцев станет сразу же ясной, если попытаться представить, что смог бы в этой ситуации ответить спорщикам Сократ. Но это вовсе не означает, что китайцев не интересовало то, что находилось вне привычного для них мира. Работа в области географических познаний, проделанная китайцами, выглядит весьма внушительной, хотя она в большей мере характеризуется достижениями наблюдательного плана и практическими приложениями, чем выработкой теории.