Нужен пересказ этого текста на английском
Великие ожидания
— А ну, замолчи! — раздался грозный окрик, и среди могил, возле паперти, внезапно вырос человек. — Не ори, чертенок, не то я тебе горло перережу!
Страшный человек в грубой серой одежде, с тяжелой цепью на ноге! Человек без шапки, в разбитых башмаках, голова обвязана какой-то тряпкой. Человек, который, как видно, мок в воде и полз по грязи, сбивал и ранил себе ноги о камни, которого жгла крапива и рвал терновник! Он хромал и трясся, таращил глаза и хрипел и вдруг, громко стуча зубами, схватил меня за подбородок.
— Ой, не режьте меня, сэр! — в ужасе взмолился я. — Пожалуйста, сэр, не надо!
— Как тебя звать? — спросил человек. — Ну, живо!
— Пип, сэр.
— Как, как? — переспросил человек, сверля меня глазами. — Повтори.
— Пип. Пип, сэр.
— Где ты живешь? — спросил человек. — Покажи!
Я указал пальцем туда, где на плоской прибрежной низине, в доброй миле от церкви, приютилась среди ольхи и ветел наша деревня.
Посмотрев на меня с минуту, человек перевернул меня вниз головой и вытряс мои карманы. В них ничего не было, кроме куска хлеба. Когда церковь стала на место, — а он был до того ловкий и сильный, что разом опрокинул ее вверх тормашками, так что колокольня очутилась у меня под ногами, — так вот, когда церковь стала на место, оказалось, что я сижу на высоком могильном камне, а он пожирает мой хлеб.
— Ух ты, щенок, — сказал человек, облизываясь. — Надо же, какие толстые щеки!
Возможно, что они и правда были толстые, хотя я в ту пору был невелик для своих лет и не отличался крепким сложением.
— Так бы вот и съел их, — сказал человек и яростно мотнул головой, — а может, черт подери, я и взаправду их съем.
Я очень серьезно его попросил не делать этого и крепче ухватился за могильный камень, на который он меня посадил, — отчасти для того, чтобы не свалиться, отчасти для того, чтобы сдержать слезы.
— Слышь ты, — сказал человек. — Где твоя мать?
— Здесь, сэр, — сказал я.
Он вздрогнул и кинулся было бежать, потом, остановившись, оглянулся через плечо.
— Вот здесь, сэр, — робко пояснил я. — «Также Джорджиана». Это моя мать.
— А-а, — сказал он, возвращаясь. — А это, рядом с матерью, твой отец?
— Да, сэр, — сказал я. — Он тоже здесь: «Житель сего прихода».
— Так, — протянул он и помолчал. — С кем же ты живешь, или, вернее сказать, с кем жил, потому что я не решил еще, оставить тебя в живых или нет.
— С сестрой, сэр. Миссис Джо Гарджери. Она жена кузнеца, сэр.
— Кузнеца, говоришь? — переспросил он. И посмотрел на свою ногу.
Он несколько раз переводил хмурый взгляд со своей ноги на меня и обратно, потом подошел ко мне вплотную, взял за плечи и запрокинул назад сколько мог дальше, так что его глаза испытующе глядели на меня сверху вниз, а мои растерянно глядели на него снизу вверх.
— Теперь слушай меня, — сказал он, — и помни, что я еще не решил, оставить тебя в живых или нет. Что такое напильник, ты знаешь?
— Да, сэр.
— А что такое жратва, знаешь?
— Да, сэр.
После каждого вопроса он легонько встряхивал меня, чтобы я лучше чувствовал грозящую мне опасность и полную свою беспомощность.
— Ты мне достанешь напильник. — Он тряхнул меня. — И достанешь жратвы. — Он снова тряхнул меня. — И принесешь все сюда. — Он снова тряхнул меня. — Не то я вырву у тебя сердце с печенкой. — Он снова тряхнул меня.