На перемены, начавшиеся в обществе, первыми откликнулись
представители литературы. Еще до XX съезда КПСС появились произведения,
обозначившие рождение нового направления в советской литературе —
обновленческого. Одной из первых таких работ стала опубликованная в 1953 г. в
«Новом мире» статья В. Померанцева «Об искренности в литературе», где он
поставил вопрос о том, что «честно писать — это значит не думать о выражении
лиц высоких и невысоких читателей». Здесь же поднимался и вопрос о жизненной
необходимости существования различных литературных школ и направлений.
В «Новом мире» появились написанные в новом ключе статьи
В. Овечкина, Ф. Абрамова, М. Лифшица, а также ставшие широко известными
произведения И. Эренбурга («Оттепель»), В. Пановой («Времена года»), Ф.
Панферова («Волга-матушка река») и др. В них авторы отходили от лакировки
реальной жизни людей. Впервые был поставлен вопрос о губительности для
интеллигенции той атмосферы, которая сложилась в стране. Однако власть признала
публикацию этих работ «вредной» и отстранила А. Твардовского от руководства
журналом.
Сама жизнь поставила вопрос о необходимости изменения
стиля руководства Союзом писателей и отношений его с ЦК КПСС. Попытки А.
Фадеева добиться этого привели к его опале, а затем и к гибели. В своем
предсмертном письме он отмечал, что искусство в СССР «загублено
самоуверенно-невежественным руководством партии», а литераторов, даже самых
признанных, низвели до положения мальчиков, уничтожали, «идеологически ругали и
называли это партийностью». Об этом же говорили в своих произведениях В.
Дудинцев («Не хлебом единым»), Д. Гранин («Искатели»), Е. Дорош («Деревенский
дневник»).
Невозможность действовать репрессивными методами
вынуждала партийное руководство искать новые приемы воздействия на
интеллигенцию. С 1957 г. регулярными стали встречи руководства ЦК с деятелями
литературы и искусства. Личные вкусы Н. С. Хрущева, выступавшего на этих
встречах с многочисленными речами, приобретали характер официальных оценок.
Подобное бесцеремонное вмешательство не находило поддержки не только у
большинства самих участников этих встреч и у интеллигенции в целом, но и у
самых широких слоев населения.
После XX съезда КПСС было несколько ослаблено
идеологическое давление и в области музыкального искусства, живописи,
кинематографии. Ответственность за «перегибы» прежних лет была возложена на
Сталина, Берию, Жданова, Молотова, Маленкова и др.
В мае 1958 г. ЦК КПСС издал постановление «Об исправлении
ошибок в оценке опер «Великая дружба», «Богдан Хмельницкий» и «От всего
сердца», в котором признавались бездоказательными и несправедливыми прежние
оценки Д. Шостаковича, С. Прокофьева, А. Хачатуряна, В. Шебалина, Г. Попова, Н.
Мясковского и др.
В то же время в ответ на призывы в среде интеллигенции
отменить и другие постановления 40-х гг. по идеологическим вопросам заявлялось,
что они «сыграли огромную роль в развитии художественного творчества по пути
социалистического реализма» и в своем «основном содержании сохраняют актуальное
значение». Это свидетельствовало о том, что политика «оттепели» в духовной
жизни имела вполне определенные границы. Говоря о них на одной из встреч с
литераторами, Хрущев заявил, что достигнутое в последние годы «вовсе не
означает, что теперь, после осуждения культа личности, наступила пора
самотека... Партия проводила и будет последовательно и твердо проводить...
ленинский курс, непримиримо выступая против любых идейных шатаний».