А мне нравится данная тема. Мне и самой было бы интересно узнать, как сложилась дальнейшая судьба Дубровского, ведь в принципе о судьбе Маши все понятно - она будет замужем за князем, родит ему несколько детей и когда тот умрет останется богатой вдовой.
Но что ждет Дубровского?
Дальнейшая история Дубровского.
Распустив свой летучий крестьянский отряд Дубровский решил покинуть пределы России, потому что не без основания опасался за свою жизнь. Полученные в последних сражениях раны сильно тяготили Дубровского и он всю дорогу до Германии почти не выходил из кареты.
Приехав в Баден-Баден Дубровский остановился в самой дорогой гостинице, благо средств ему теперь хватало и несколько месяцев залечивал раны. Постепенно забылась в его воображении и любовь, которую он испытывал к Маше. Теперь Владимир вспоминал о вспыхнувших чувствах с горькой иронией. Впрочем, он не держал на Машу зла, просто жалел иногда, что все сложилось именно так.
Как бы там не было, Дубровский поправился и стал вести жизнь добропорядочного бюргера. Он купил небольшой домик в Баварский Альпах и летом любовался роскошными видами, а зимой сидел в одиночестве у камина и покуривал длинную трубку.
Иногда Дубровского манило на родину, но всякий раз, посмотрев в зеркало на свой изрядно округлившийся животик и втянув ноздрями запах аппетитного окорока, Дубровский отгонял эти мысли прочь. Он был счастлив спокойной жизнью и может быть лишь немного скучал.
Соседи уважали странного русского, считая его гигантом мысли и философом, им и в голову не могло прийти, что этот зажиточный господин когда-то стрелял из пистолета и грабил помещиков.
И только раз в году, в канун того злаполучного дня, который навсегда разъединил Дубровского с Машей, Владимр всадился в кресло и открыв бутылку шнапса бездумно глядел на огонь, и чудились ему вновь полыхающая Кистеневка, надменный тТроекуров, которого медведи запрягли в повозку и били кнутом, и Маша, которая протягивала к нему руки и просила "Вернись, любимый".
Впрочем допив шнапс Дубровский выбрасывал эти мысли из головы и отправлялся спать, чтобы утром проснуться вновь добропорядочным бюргером.