Именно в этом ограниченном пространстве-доме Фамусова и сталкивается
Чацкий с Репетиловым – своим последним истинным пространственным
двойником.
«Кстати, что такое Репетилов? В нем 2, 3, 10 характеров» , -отмечал А. С. Пушкин [4, 122].
Пародийность
образа Репетилова – факт в литературоведении общеизвестный. Пародийный
двойник, нигде до этого не упоминаемый, возникает перед Чацким внезапно,
когда тот уже готов уехать. Обращение Репетилова: «Сердечный друг!
Любезный друг! Mon cher!», - сменяется уменьшительно-ласкательным
«братец» (ср. обращение Горича) . Подтверждая своеобразную близость этих
людей, обращение «братец» Грибоедов вкладывает и в уста Чацкого. Но
«пародирование – это создание развенчивающего двойника, это тот же «мир
наизнанку» . Поэтому пародия амбивалентна» [1, 147].
С первых
слов Репетилова Чацкий узнает в нём себя – утреннего Чацкого, горячего,
пылкого, влюблённого и несдержанного в речах (болтливого? ) . Холодные,
колкие и язвительные реплики Софьи, сдерживающие, охлаждающие и
оскорбляющие порыв Чацкого, теперь, в общении с Репетиловым, становятся
принадлежностью самого Чацкого.
Драматург жёсток и жесток по
отношению к своему герою: он не только беспощадно и нелицеприятно
напоминает Чацкому о его утренних промахах, он заставляет заново
пережить ситуацию внезапного появления не очень желанного и не особо
жданного гостя, поставив Чацкого на место Софьи.
Репетилов –
ночной кошмар Чацкого, его воплощенное, хоть и мнимое сумасшествие. Он
не только объясняется Чацкому в любви («Не любишь ты меня, естественное
дело…» ) , как ранее это делал Чацкий («Ни на волос любви! куда как
хороши! ) , но и овеществляет реплики Чацкого:
Чуть свет – уж на ногах! И я у ваших ног…
Я сорок пять часов, глаз мигом не прищуря,
Верст больше седьмисот пронесся, - ветер, буря;
И растерялся весь, и падал сколько раз… [2, 52-53].
(здесь и далее выделено мной – С. Т. ) .
Репетилов (вбегает с крыльца, при самом входе падает со всех ног и поспешно оправляется) .
Тьфу! Оплошал. – Ах, мой создатель!
Дай протереть глаза; откудова? Приятель! . .
………………………………………………
как будто знал, сюда спешу,
Хвать, об порог задел ногою,
И растянулся во весь рост [2, 124-125].
Как
Чацкий порой не замечает, что его никто не слушает и не слышит, так и
Репетилов не замечает, что Чацкого сменяет Скалозуб, которого в свою
очередь сменяет Загорецкий:
Чуть из виду один, гляди уж нет другого.
Был Чацкий, вдруг исчез, потом и Скалозуб [2, 131].
Как
охлаждающие реплики Софьи мало действуют на Чацкого, так и иронические
замечания Чацкого не трогают Репетилова. Практически ни тот, ни другой
их просто не слышат.
Как Чацкому равно перед кем произносить
очередную проповедь – Софьей, Фамусовым, Скалозубом etc., так и
Репетилову собеседник в целом не очень важен. Монологи Чацкого и
Репетилова прекращаются только с исчезновением собеседника, даже
пассивный слушатель – заткнувший уши Фамусов – устраивает Чацкого, как
Репетилова – слушатель, постоянно меняющийся.
В репликах
Репетилова, как в кривом зеркале, отражаются и искажаются мысли Чацкого о
долге, службе, чинах … Иллюзорные высокие мечты и идеалы Чацкого
профанируются Репетиловым, становятся кошмарной явью.
Теперь пускай из нас один,
Из молодых людей найдется - враг исканий,
Не требуя ни мест, ни повышенья в чин.
В науки он вперит ум, алчущий познаний.
Или в душе его сам бог возбудит жар
К искусствам творческим высоким
и прекрасным, -
Они тотчас: разбой! пожар!
И прослывёт у них мечтателем! опасным! ! [2, 74] –
страстно
произносит Чацкий, не подозревая о наличии «горячих дюжины голов» , для
которых оплотом свободомыслия и вольности становится Английский клуб,
«старинным и верным членом» которого является Фамусов, а единственным и
достойным времяпрепровождением членов Секретнейшего союза – сочинение
водевилей.