В
это время батюшка нанял для меня француза, мосье Бопре, которого выписали из
Москвы вместе с годовым запасом вина и прованского масла.
Прачка
Палашка, толстая и рябая девка, и кривая коровница Акулька как-то согласились в
одно время кинуться матушке в ноги, винясь в преступной слабости и с плачем
жалуясь на мусье, обольстившего их неопытность.
Хозяин,
родом яицкий казак, казался мужик лет шестидесяти, еще свежий и бодрый.
А
как тому два года Иван Кузмич выдумал в мои именины палить из нашей пушки, так
она, моя голубушка, чуть со страха на тот свет не отправилась.
Я
тебя, старого пса! пошлю свиней пасти за утайку правды и потворство к молодому
человеку.
Да
Андрюха, земский, посадил, вишь, их в колодки и хочет везти к батюшке-государю.
Обедал
почти всегда у коменданта, где обыкновенно проводил остаток дня и куда вечерком
иногда являлся отец Герасим с женою Акулиной Памфиловной, первою вестовщицею во
всем околотке.
Я, как офицер и дворянин, ни в какую службу к Пугачёву
вступить не могу.