Произведение, датированное 1907—10 гг., открывает первую поэтическую книгу Цветаевой. Особое положение текста обусловлено несколькими причинами, и первая из них — тема памяти талантливой художницы Башкирцевой, умершей в молодом возрасте. Ее автобиографической прозой, в которой сочетаются недетская зрелость, эмоциональность и нарастающее чувство обреченности незаурядной личности, восхищалась начинающая поэтесса. Это увлечение нашло отображение в цветаевском творчестве: принципы композиции сборника приближены к структуре дневниковых записей.
Мистической встрече лирической героини с девушкой-призраком посвящено содержание произведения. Автор обозначает внешние атрибуты случайного свидания, происходящего в «вечернем дыме» и вокзальной суете: субъект речи наблюдает за проходящим мимо поездом, и в одном из окон неожиданно замечает загадочный «полудетский лик».
Прозрачность — главная черта портрета женского персонажа. Сравнение с анемоной, нежные лепестки которой трепещут даже под слабым ветром, подчеркивает изящество облика, его незащищенность, уязвимость. Особенности внешности «путешественницы» определены романтическими деталями: тенями, залегшими вокруг глаз, и кудрями, напоминающими корону. Резюмируя свои впечатления, героиня-наблюдательница именует хрупкую девушку «виденьем рая», контрастирующим с обыденной сутолокой жизни. Антитеза, смоделированная начинающим автором, вызывает в читательской памяти классический образ блоковской «Незнакомки».
Кульминационный момент лирического сюжета обозначен бурной реакцией субъекта речи, которая лаконично описана во втором катрене. Увиденное столь поражает героиню, что вызывает невольный крик, который удается сдержать. Вместе с ним приходит прозрение: устанавливается связь земного существования с миром ушедших, представители которого отзываются на «стоны» живущих.
Содержание обоих терцетов посвящено объяснению эмоционального взрыва: причина душевного потрясения — встреча с персонажем из сна в реальности. Завершает стихотворение ряд риторических вопросов. Субъект речи строит тревожные предположения, связывая печаль и неуспокоенность души с принципиальной невозможностью обрести счастье.
Юная Цветаева избирает для своего творения форму сонета. Изображение шквала чувств, сопровождающих мистическое открытие, придает традиционной форме новое звучание.