Росинант, во время привала путников в лесу, поскакал к табуну молодых здоровых лошадей, которым его компания не пришлась по праву. Лошади стали кусать и лягать беднягу, табунщики принялись хлестать его плетьми. Дон Кихот, в восторге от нового повода к сражению, бросился на защиту своего верного коня. Тут табунщики так отколотили и рыцаря, и оруженосца, что чудодейственный бальзам им бы очень пригодился.
Добродушная хозяйка трактира облепила страдальцев целебными пластырями и дала приют на чердаке. Ночью избитый рыцарь так стонал, что разбудил спавшего рядом погонщика мулов — и тот с такой яростью напал на путешественника, что сломал кровать, на которой тот спал.
Утром Дон Кихот посылает оруженосца за вином, маслом, солью и розмарином для чудодейственного бальзама. Он мешал снадобье, бормотал над ним молитвы, простирал руку для благословения... В результате священнодействия получилась ужасная гадость, от которой и у самого дона, и у Санчо случились приступы рвоты. Причем дон проспал три часа — и ему полегчало, а оруженосец так ослаб, что еле взобрался на осла и проклял все бальзамы на свете. Дон Кихот только отмахивался: «Ты — не рыцарь. Такой бальзам тебе и не может помочь...» Санчо справедливо сердился: «Зачем тогда нужно было давать средство, если знаешь, что оно помочь не может?»
Платить за постой в трактире благородный дон отказывается: он никогда не читал, чтобы рыцари за это платили — они ведь оказывают хозяевам честь подобным визитом. За этот отказ влетело бедному Санчо: трактирщик и собравшиеся у трактира люди подбрасывали Санчо на одеяле, как мячик. Натешившись, его усадили на осла и выставили за порота.
Да еще и мешок с провизией отобрали...
А странствующий рыцарь все никак не может угомониться: два встречных стада баранов он принимает за сражающие войска — и бросается в гущу воображаемой битвы, кроша овец направо и налево. Пастухи пробовали угомонить безумца криками, а потом не выдержали — и забросали камнями. Дон Кихот, несмотря на уверения своего спутника, что это были просто бараны, и это происшествие считает шутками злого волшебника Фрестона.
Жажда подвига не оставляет рыцаря: он нападает на похоронную процессию монахов, которую принимает за шествие привидений. В этот раз бедного дона не бьют, а Санчо Панса под шумок добирается до груженого провизией мула и набирает запас еды.
После встречи с монахами Санчо присваивает своему дону имя, под которым он известен уже много столетий: Рыцарь Печального Образа.
У реки Дон Кихот чуть не повторяет свой подвиг с ветряными мельницами — только уже с валяльными молотами, приводимыми в движение силой воды. Санчо, уразумев, наконец, невозможность открыть глаза своему хозяину на реальность, потихоньку спутывает задние ноги Росинанту — и тот не может двигаться, только жалобно ржет. Дон Кихот верит, что враждебные силы заколдовали коня — и путники смирно ждут рассвета. Когда всходит солнце, Санчо начинает смеяться:
—Хороши бы мы были, если бы поскакали прямо в воду!