Я не помню утра более глубокого и свежего! Солнце едва выказалось из-за зеленых вершин, и сияние первой теплоты его лучей с умирающей прохладной ночи наводило на все чувства какое-то сладкое томление; в ущелье не проникал еще радостный луч молодого дня: он золотил только верхи утёсов, висящих с обеих сторон над ними; густолиственные кусты, растущие в их глубоких трещинах, при малейшем дыхании ветра осыпали нас серебряным дождём. Я помню - в этот раз, больше, чем когда-нибудь прежде, я любил природу. Как любопытно всматривался я в каждую росинку, трепещущую на широком листке виноградном, и отражавшую миллионы радужных лучей! Как жадно взор мой старался проникнуть в дымную даль! Там путь всё становился уже, утёсы синее и страшнее, и, наконец, они, казалось, сходились непроницаемой стеной. Мы ехали молча...