Если позволить вам поцеловать руку, то вы потом пожелаете в локоть, потом в плечо...
... нет поворота назад, заросла дорожка.
— Я вас каждый день учу. Каждый день я говорю все одно и то же. И вишневый сад и землю необходимо отдать в аренду под дачи, сделать это теперь же, поскорее — аукцион на носу! Поймите! Раз окончательно решите, чтобы были дачи, так денег вам дадут сколько угодно, и вы тогда спасены.
— Дачи и дачники — это так пошло, простите.
До сих пор в деревне были только господа и мужики, а теперь появились еще дачники. Все города, даже самые небольшие, окружены теперь дачами. И можно сказать, дачник лет через двадцать размножится до необычайности.
Вам не пьесы смотреть, а смотреть бы почаще на самих себя. Как вы все серо живете, как много говорите ненужного.
Надо только начать делать что-нибудь, чтобы понять, как мало честных, порядочных людей.
Вся Россия наш сад.
О природа, дивная, ты блещешь вечным сиянием, прекрасная и равнодушная, ты, которую мы называем матерью, сочетаешь в себе бытие и смерть, ты живёшь и разрушаешь...
— Что мне до шумного света, что мне друзья и враги… Как приятно играть на мандолине!
— Это гитара, а не мандолина.
— Для безумца, который влюблен, это мандолина…
У нас, в России, работают пока очень немногие. Громадное количество той интеллигенции, какую я знаю, ничего не ищет, ничего не делает и к труду пока не способно. Называют себя интеллигенцией, а учатся плохо, серьезно ничего не читают, ровно ничего не делают, о науках только говорят, в искусстве понимают мало.
Когда я работаю подолгу, без устали, тогда мысли полегче, и кажется, будто мне тоже известно, для чего я существую. А сколько, брат, в России людей, которые существуют неизвестно для чего.
Твой отец был мужик, мой — аптекарь, и из этого не следует решительно ничего.
Жизнь-то прошла, словно и не жил.
Я знаю свою фортуну, каждый день со мной случается какое-нибудь несчастье, и к этому я давно уже привык, так что с улыбкой гляжу на свою судьбу.
Я такая деликатная девушка, ужасно люблю нежные слова.
И многие другие…