Клавдий Васильевич Лебедев
(1852-1916) – художник-передвижник, исторический и жанровый живописец,
представитель русской реалистической школы рубежа XIX-XX веков.
70-е – 80-е гг. XIX в. –
замечательный период в истории русского искусства, ознаменовавшийся всплеском
интереса к отечественной истории и ее осмыслением в художественных образах.
Исторический жанр увлек многих русских живописцев, запечатлевших на полотнах самые
разнообразные события русской истории.
Вполне закономерно, что
любимым жанром для Лебедева стала историческая живопись, позволяющая показать
характеры, используя красочность древнерусских костюмов и особенности
обстановки.
Художник оставил большое
наследие в виде исторических полотен и акварелей со сценами из "домашнего
быта" княжеской и боярской Руси.
Хотелось бы обратить внимание на
картину «Подьячий»,
написанную в 1912 году. Сюжет картины основывается на извечной
русской проблеме – взятничестве.
На картине мы видим двух
людей – человека в дорогой шубе, который (судя по выражению его лица) пробует о
чём-то договориться со своим
собеседником и подьячего, показывающего 2 пальца (возможно намекая на двойную
ставку)
Для полного понимания картины,
нам нужно определить, кто же такой дьяк и чем он занимался.
В Московской Руси подьячий ( помощник дьяка) был канцеляристом. Под руководством дьяков подьячие выполняли основную делопроизводственную работу в
центральных и местных государственных учреждениях
Существует много пословиц в русском языке на тему
мздоимства, две из которых звучат так: «Всяк подьячий любит калач горячий» и «Вор
виноват, а подьячий мошне его рад»
Видимо,
подкуп судей был слишком обыденным явлением, и дело решалось в пользу того, кто
больше дал. Недаром в Судебнике 1497 года
есть такие слова: «Посулов боярам, и околничим, и диакам от суда и от
печалованиа не имати; також и всякому судие посула от суда не имати». Для
предотвращения подкупа вменялось в судейскую обязанность оповестить население,
чтобы истец и ответчик не предлагали взятку за необходимые показания и не
давали на лапу самим судьям. Если таковые сведения становились известными, то
дело считалось решенным неправо. Лишь через полвека в Судебнике 1550
года за посулы впервые можно было привлечь виновных к уголовной
ответственности. По одной из статей, «которой дьяк список нарядит, или запишет
не по суду, не так как на суде было, без боярского, или без дворецкого, или без
казначеева ведома, а обыется то в правду, что он от того посул взял, ина том
дьяке взяти перед боярином вполы да вкинути его в тюрьму», по другой:
«подьячий, который запишет дело не по суду, для посула, без дьячего приказа, и
того подьячего казнити торговою казнью, бити кнутьем», по третьей: «без
старосты и без целовальников суда не судити и посулов наместником и их тиуном,
и их людям не имати; а на государя своего тиуну и пошлиннику никому
посулов от суда не просити».
Но это уже эпоха Ивана Грозного, первого
борца с московской коррупцией.
Именно Грозный
установил для сидящих на кормлении должностных лиц допустимую норму поборов с
населения, впервые при нем было введено понятие злоупотребления должностью и
использования служебного положения.
Однако судьбоносными
эти решения не стали и коррупция, к сожалению, дошла до наших дней и продолжает
оставаться одной из самых больших проблем нашей страны.