Оголенный по пояс человек, привязанный к ружьям двух солдат, которые
вели его. Дергаясь всем телом, шлепая ногами по талому снегу, наказываемый, под
сыпавшимися с обеих сторон на него ударами, подвигался ко мне, то опрокидываясь
назад. При каждом ударе наказываемый, как бы удивляясь, поворачивал сморщенное
от страдания лицо в ту сторону, с которой падал удар, и, оскаливая белые зубы,
повторял какие-то одни и те же слова. Он не говорил, а всхлипывал: «Братцы,
помилосердуйте. Братцы, помилосердуйте». От удара палкой он дернулся вперед, но
унтер-офицеры удержали его, и такой же удар упал на него с другой стороны, и
опять с этой, и опять с той. Его спина - что-то такое пестрое, мокрое, красное,
неестественное, что я не поверил, чтобы это было тело человека. рос?