Сереющее небо мерцало побледневшими звездочками и расплывчатым, серебряным силуэтом молодого месяца. Между барханами моря и низко висящим поднебесьем прорезалась пурпурная полоса далекого горизонта. Она уверенно растекалась во все стороны, окрашивая, вечно бегущие к берегу, волны кроваво-красными бликами, придавая пейзажу зловещий вид.
Вдруг, словно гигантский поплавок, из плещущихся на горизонте вод, вынырнул малиновый диск восходящего солнышка. Море мгновенно перекрасилось в нежно-лазурные оттенки и, откуда ни возьмись, в сиреневые облака взмыли белокрылые, беспокойные чайки.
Притихший ветер закачался на гребнях волн легким бризом, взбивая их кудрявыми барашками. Острые, солнечные лучи все глубже и глубже пронзали просыпающееся море яркими клинками, золотящимися инкрустацией драгоценных камней: темно-вишневого рубина, изумрудно-бирюзового нефрита, медово-солнечного янтаря.
Влажный от прохладной, утренней росы, пляж постепенно подсыхал, белея сыпучим песком с мелкобисерными, разноцветными вкраплениями. Прилетевшие с моря чайки оставляли у кромки воды спутанные иероглифы следов, тут же смываемые набегающими волнами. Малахитовая дорожка из водорослей тянулась вдоль оживающего побережья.