Либреттист Н. Волков (1894—1965) начал работу над «Спартаком» еще в 1933 году. Он пользовался консультациями художника Ф. Федоровского (1883—1955) и балетмейстера И. Моисеева (1906—2007), давно уже мечтавшего поставить этот спектакль. В работе над либретто Волков обращался к свидетельствам античных историков, в особенности к «Жизнеописаниям» Плутарха (50—120), были им использованы и сатиры Ювенала (ок. 60—140). Кроме того, либреттист опирался на статью Л. Фридлендера «Картины из бытовой жизни Рима» и книгу советского историка А. Мишулина «Спартаковское восстание», кое-что было почерпнуто из популярного романа Джованьоли «Спартак» (описание ристалищ) и исторической хроники М. Оливье «Спартак». «Архитектоника балета слагалась как трагедия о Спартаке, — писал Волков, — как рассказ о возвышении и гибели вождя, как история героя, чей ум, воля и высокие идеалы преодолели ограниченность своего времени и <...> стали бессмертными символами борьбы угнетенных классов и народов против угнетателей». Не удивительно, что предложенный сюжет получил одобрение властей. Однако работа над балетом была отложена на многие годы.
В 1950 году Хачатурян побывал в Италии, видел Колизей, Аппиеву дорогу. Возможно, именно с этими впечатлениями было связано возвращение к задуманному балету. Работа над музыкой продолжалась три с половиной года — последняя точка в партитуре была поставлена в начале февраля 1954-го. Премьера «Спартака» состоялась в Ленинградском театре оперы и балета имени Кирова (Мариинском) 27 декабря 1956 года в постановке одного из самых оригинальных балетмейстеров советского времени, продолжателя традиций Фокина, прославленного мастера хореографической миниатюры Л. Якобсона (1904—1975). В стремлении отойти от господствовавших в те годы на балетной сцене принципов «драмбалета» Якобсон перенес на сцену скульптурно-пластическую выразительность, увиденную им в экспрессии фигур сражающихся богов и титанов на знаменитом Пергамском алтаре, экспонировавшемся тогда в Эрмитаже. «В его спектакле ожили фигуры, словно сошедшие с вазовых рисунков, античных мозаик, барельефов, — пишет автор книги об Аскольде Макарове, первом исполнителе роли Спартака, балетный критик М. Ильичева. — Композиция спектакля складывалась как грандиозный архитектурный ансамбль с храмами, дворцами, аренами и амфитеатрами, в декоре своем несущими темы Спартака, Эгины, Красса. Спартак, высящийся монументом среди разгула и мишуры «буйного Рима», представал ... героем своеобразной алтарной композиции... Четкие шаги, резкие выпады, тяжелый топот пехоты, наступательные скачки всадников ... намечали образ военной машины ... Лаконизм и чеканность движений воинского марша, торжественность выхода сенаторов ... сообщали зрелищу скульптурность. Эти качества определяли всю композицию, развернутую на зрителя...» Ансамблевые номера отличались тем, что каждому артисту кордебалета предлагался свой индивидуальный пластический текст. Таким образом создавалась своеобразная хореографическая полифония. Женские партии исполнялись не на пуантах: и солистки и кордебалет танцевали в сандалиях.