Центральное событие русской истории XVI века — опричнина. В течение семи лет, с 1565 по 1572 г. в Московском государстве разгорелся и пылал, по образному выражению современника тех событий князя Андрея Курбского, «пожар лютости», унесший десятки тысяч человеческих жизней. Количество казней и садистских расправ было в это семилетие особенно велико, поэтому не случайно, что опричнина стала символом террора.
В 1564 г., накануне введения опричнины, ситуация в стране была очень тревожной. В апреле из Юрьева Ливонского (ныне г. Тарту) бежал в Великое княжество Литовское опытный и видный воевода князь Андрей Михайлович Курбский. Близкий к Адашеву и Сильвестру, Курбский избежал опалы, но в августе 1562 г. он проиграл битву под Невелем, и только боевая рана спасла князя от репрессий. Бегство князя Курбского тем сильнее ударило по Грозному, что беглый боярин прислал из-за рубежа краткое послание своему бывшему монарху, в котором гневно обвинил царя в тирании, казнях невинных людей. Таков был канун опричнины.
3 декабря 1564 г. началось стремительное развитие событий. В этот день царь с семьей и приближенными выехал на богомолье в Троице-Сериев монастырь к гробу Сергия Радонежского. Задержавшись под Москвой из-за внезапно наступившей распутицы, царь к концу декабря добрался до Александровской слободы (ныне г. Александров Владимирской области) — села, где не раз отдыхал отец Ивана IV. Оттуда 3 января 1565 г. в Москву приехал гонец, который привез две грамоты.
В первой, адресованной митрополиту Афанасию, сообщалось, что «государь положил свой гнев на всех епископов и настоятелей монастырей, а опалу — на всех служилых людей, от бояр до рядовых дворян, поскольку служилые люди истощают его казну, плохо служат, а церковные иерархи их покрывают». Царь не хотел управлять такими людьми, он заявлял, что отказывается от царства.
Вторая грамота была адресована всему посадскому населению Москвы, в ней царь заверял простой московский люд, чтобы «они никакого сомнения не имели, гнева и опалы у царя на них нет». Это был блестящий политический маневр талантливого демагога: царь выступил в тоге радетеля за интересы посадских низов против ненавистных посадскому люду феодалов.
Возникал вопрос, а как в данной ситуации быть? Ведь государство тем и государство, что во главе его стоит государь. Именно так, по словам официальной летописи, толковали московские люди, выслушав царские грамоты. И они решительно потребовали, чтобы бояре упросили царя вернуться на царство. Уже через два дня депутация духовенства и бояр была в Александровской слободе.
Царь смилостивился и согласился возвратиться, но при двух условия: во-первых, на изменников, в том числе и на тех, которые ему, государю, были непослушны, распространяются опала и казни; во-вторых, в своем государстве он учиняет опричнину.
Опалой в то время называлось нечто вроде отлучения. Лица, которых она постигала, лишались права на какую-либо деятельность при дворе, а также на государственную службу.
Слово «опричнина» употреблялось лет за сто до Ивана IV. Происходит оно от слова «опричь», в переводе с древнерусского языка — «кроме». После смерти или гибели воина на поле боя поместье, пожалованное ему за службу великим князем, забиралось в казну, опричь (кроме) небольшого участка земли, который отдавали его вдове и детям. Этот остаток поместья и назывался «опричниной».
Инсценируя в 1564 г. бегство из Москвы, Иван Грозный назвал опричниной небольшой удел, в который он «удалялся от царствования». Вся страна —«земщина» — оставалась, согласно его уверениям, в управлении Боярской думы. Сопроводивших царя в его удел стали называть опричниками. Князь А.М. Курбский именует опричников «кромешниками» — обитателями ада, тьмы кромешной, а потому и опричное войско — «полком сатанинским». Территория, занятая опричниной, постепенно увеличивалась и захватила большую часть государства. Впоследствии из крупных городов за земщиной оставалась Тверь, Владимир и Калуга, причем области земщины располагались по окраинам.