Печорин на первых страницах дневника подробно пишет о Грушницком, характер которого для него совершенно ясен. Главное в Грушницком - стремление казаться не тем, что он есть, страсть «производить эффект» , отсюда позерство, подражание модным романтическим героям («он из тех людей, которые важно драпируются в необыкновенные чувства, возвышенные страсти и исключительные страдания») .
Самолюбивое стремление «производить эффект» определяет все поведение Грушницкого. Он вместо юнкерской шинели носит солдатскую, чтобы произвести впечатление разжалованного, а это сообщит его личности таинственность и привлекательность. Он стремится казаться героем - и машет шашкой, «кричит и бросается вперед зажмуря глаза» . Он хочет казаться опытным, умным, «видевшим виды» человеком - и не разговаривает, а изрекает афоризмы, вроде «я ненавижу людей, чтоб их не презирать» ; «Моя солдатская шинель - как печать отвержения. Участие, которое она возбуждает, тяжело, как милостыня» . Афоризмы его, в отличие от печоринских, вычурны и надуманны; на них та же печать кажущейся эффектности, как и на их создателе. Бросаются в глаза нарочитая картинность и книжность его сравнений, претенциозность. Рядом с ними сравнения Печорина («Машук, как мохнатая, персидская шапка» ) или Максима Максимыча («.. .горы видны были как на блюдечке» ) кажутся простыми и естественными.
Грушницкий не разговаривает, а декламирует; говорить просто он не умеет, что можно показать ученикам, сравнив его речь с речью Печорина.
Грушницкий отнюдь не является злодеем, с которым стоило бы бороться. Это самый обыкновенный юноша, мечтающий о любви и о звездах на погонах. Он - посредственность, но ему присуща одна вполне простительная в его возрасте слабость - "драпироваться в необыкновенные чувства", "страсть декламировать". Он стремиться играть модную среди юношей роль байронического разочарованного героя, "существо, обреченное каким-то тайным страданиям". Конечно же, читатель понимает, что это пародия на Печорина! Поэтому-то он так и ненавистен Печорину. Грушницкий, как человек недалекий, не понимает отношения к нему Печорина, не подозревает, что тот уже начал своеобразную игру. Сначала Печорин даже вызывает у Грушницкого некое снисходительное чувство, так как этот юноша самоуверен и кажется себе весьма проницательным и значительным человеком. "Мне жаль тебя, Печорин, " - вот как разговаривает он в начале романа. Но события развиваются так, как этого хочет Печорин. Мери влюбляется в него, забыв о Грушницком. Обуреваемый ревностью, негодованием, а затем ненавистью, юнкер вдруг открывается нам с совсем другой стороны. Он оказывается совсем не таким безобидным. Он способен быть мстительным, а потом - бесчестным, подлым. Тот, кто совсем недавно рядился в благородство, сегодня способен выстрелить в безоружного человека. Эксперимент Печорина удался! Здесь с полной силой проявились "демонические" свойства его натуры: "сеять зло" с величайшим искусством. Во время дуэли Печорин вновь испытывает судьбу, спокойно стоя лицом к лицу со смертью. Потом предлагает Грушницкому примирение. Но ситуация уже необратима, и Грушницкий погибает, испив чашу стыда, раскаяния и ненависти до конца. Итак, образ Грушницкого очень важен в романе, он открывает, может быть, самое главное в центральном герое. Грушницкий - кривое зеркало Печорина - оттеняет истинность и значительность страданий этого "страдающего эгоиста", глубину и исключительность его натуры, доводит качества Печорина до абсурда. Но в ситуации с Грушницким с особой силой раскрывается и вся опасность, которая всегда заложена в индивидуалистической философии, присущей романтизму. Лермонтов не стремился выносить нравственный приговор. Он лишь с огромной силой показал все бездны человеческой души, лишенной веры, проникнутой скептицизмом и разочарованием.