1. Его личное мнение, что реформы, осуществлявшиеся Адашевым и Сильвестром, не только не укрепили царскую власть, но и «…стали подчинять вас, бояр, своей воле, из-под нашей же власти вас выводя, приучали вас прекословить нам и в чести почти что равняли с нами…» [7, 553]. Иван IV, окрепнув как политик, жаждал немедленной самодержавной власти: «Но когда я стал подрастать, то не захотел быть под властью своих рабов…», его не устраивали темпы преобразований, которые отодвигали ее «приход» на будущее;
2. Самостоятельность взглядов и действий Адашева и Сильвестра, обвиненных Иваном Грозным в фактическом руководстве страной: «…и всю власть вершили по своей воле, не спрашивая нас ни о чем, словно нас не существовало…» [7, 559]
3. Разногласия с Избранной радой по внешнеполитическим вопросам. Адашев и Сильвестр выступали против продолжения Ливонской войны, когда стала очевидна ее бесперспективность: «Как не вспоминать вечные возражения попа Сильвестра, Алексея Адашева и всех вас против похода на германские города, и как, из-за коварного предложения короля Датского, вы дали ливонцам возможность целый год собирать силы! …Если бы не ваше злобное сопротивление, то, с Божьей помощью, уже вся Германия была бы под православными» [7, 560].
4. Наговоры членов первой жены царя после ее смерти, подтолкнувшие к обвинению Адашева и Сильвестра в отравлении царицы.