Чопорный черт в черной шелковой одежонке сидел на жестком диване и пил дешевый желудевый кофе, изредка чокаясь со своим отражением в тяжелом глянцевитом самоваре, стоящем на парчовой скатерти шоколадного цвета. Черт был большой обжора и, несмотря на изжогу и больную печенку, объедался крыжовником со сгущенным молоком. Поев и погрозив своему отражению пальцем, черт, молодцевато встряхнув челкой, пустился танцевать чечетку. Цоканье его копыт было столь сильным, что в цокольном этаже думали, что наверху гарцевала лошадь. Однако черт был не очень искусным танцором и, совершив один не совсем удачный скачок, врезался в самовар и обжег свой пятачок, покрытый мягкой шерсткой. Ожог был очень тяжел. Огорченный черт куцей овцой кинулся к бочонку с мочеными яблоками и сунул в него обожженный пятачок. “Правду говорят, что небереженого бог не бережет”, -чертыхнулся черт.