На окне, в старом чугунке, возле замерзшего стекла над черной землею висел и улыбался яркогубый цветок с бело мерцающей сердцевиной и как бы говорил младенчески-радостным ртом: «Ну вот и я! Дождалися?»
У Болтухиных, сменивших и загадивших уже несколько домов, насмехались, ерничали: «Проходите, хвастайте, чего забыли?..»
Хозяин, чернявый по природе, от горя сделавшийся совсем черным, увещевал жену:«Да будет тебе, Парасковья! Чего уж теперь? Пойдем к добрым людям…»