Новгородское восстание Степанки-1418 год.
Некий Степанко схватил на улице боярина Данила Божина с криком: «Пособите ми тако на злодея сего!» Собравшиеся новгородцы стали с увлечением бить боярина: «казниша его ранами близ смерти… сринуща… с мосту». Еле спасшийся Божин (его вытащил какой-то «рыбник») через несколько дней сам захватил Степанку и стал его пытать. Разборка боярина с одним из «меньших» людей вновь всколыхнула город. Толпа со знаменем-«стягом» двинулась на Козьмодемьянскую улицу, разграбила дом Божина и «иных дворов много». Степанку тут же освободили; но восставшие напали на усадьбы знати, «много разграбиша домов бояръских» и Никольский монастырь с криками: «зде житнице боярскыи». Только вооруженные жители «аристократической» Прусской улицы отбились от нападавших.
По городу загремел набат, «вста страна на страну ратным подобием». С обеих сторон были убитые. Архиепископ с духовенством двинулись крестным ходом на Волховский мост и посреди моста благословляли обе стороны. Срочно прибыли посадник Федор Тимофеевич «с иными посадникы и с тысяцкими»; после совещания делегация от духовенства была послана убедить восставших: «да идут в домы своя».
Те потребовали от бояр провести следствие. По-видимому, среди самих восставших к этому времени произошел раскол, и волнения прекратились.
Удивить новгородцев волнениями было трудно. Но «восстание Степанки» стало не очередным столкновением городских районов-«концов» во главе со «своими» боярскими группировками. Впервые «сташа чернь с одиноя стороны, а с другую боляре и учинися пакости людем много мертвых». Боярская верхушка Новгорода учла урок и скоро установила свое господство: восстание 1418 г. стало последним успехом «черни». Но наступившая «стабильность» означала и конец своеобразной новгородской демократии.