Время правления императора Траяна (98—117 гг. н.э.) является переломным моментом в истории Римской империи. С внешней стороны это один из самых блестящих ее периодов, время победоносных войн, наибольшего расширения ее территории, простиравшейся от Британских островов до Персидского залива; время необыкновенного роста богатства Рима, когда в Италию стекались колоссальные средства, награбленные в захватнических войнах; это позволило Траяну и его преемнику Адриану вести большое строительство, создавать не только мощные оборонительные укрепления на границах империи, но и великолепные архитектурные ансамбли в самом Риме и других городах Италии. Но блестящий расцвет империи не имел прочной основы, что и привело к быстрому отказу от многих завоеваний Траяна немедленно после его смерти, к вынужденному переходу от завоевательной к оборонительной политике при его ближайших преемниках. Завоевательные войны, которые вел Траян, были последней активной попыткой спасти Римскую империю от начинающегося внутреннего разложения, попыткой, не принесшей длительных положительных результатов. Действительно, при всем внешнем блеске государства именно в этот период начинается упадок сельского хозяйства Италии — экономической базы империи. Рим и Италия, оставаясь политическими хозяевами государства, постепенно становятся из экономического центра паразитическим придатком провинций, сила которых в этот период, напротив, все более возрастает. Одним из внешних проявлений этой силы было то, что в лице Траяна впервые на императорском престоле появился представитель римской провинциальной знати. И если в провинции еще существовали значительные ресурсы, обусловливающие возможность дальнейшего экономического развития и движения вперед, то в самой Италии эти ресурсы были уже исчерпаны, и никакие искусственные меры, вроде алиментаций (денежных ссуд, выдаваемых мелким землевладельцам государством), введенных Нервой и широко применявшихся Траяном, не могли возродить ее хозяйство. В то же время увеличивается разложение внутри всех слоев римского общества, безудержно растет богатство его верхушки и усиливается пауперизация беднейшей части населения.
[с.48] Естественно, что все эти симптомы упадка не были столь значительны, чтобы затмить внешний блеск империи, сообщаемый ей победоносными войнами. Но они были заметны, и именно в этот период появляются первые признаки неуверенности и тревоги, которые достигнут апогея в следующем столетии. Пока же они проявляются в поисках идеалов, на которые можно было бы опереться в попытках возродить римское общество, привить ему снова утраченные им добродетели. Вполне естественно было обращение в поисках этих идеалов к эпохе Республики, периоду зарождения обширного Римского государства, периоду, представлявшемуся в памяти потомков временем суровых людей, скромных в домашней жизни, доблестных в войнах, посвятивших себя заботам о благе государства. Восхищением простыми нравами предков проникнуты сочинения крупнейшего римского историка начала II века н.э. Тацита. И в сатирах Ювенала, современника Траяна, также отразилось презрение и к римской аристократии, и к плебсу, и к новоявленным богачам, которые «лишь преступленьем себе наживают сады и палаты, яства, и старый прибор серебра, и кубки с козлами» (Ювенал, Сатиры, I, 70). Им он противопоставляет идеализированных героев древних времен. В сатирах Ювенала отразилась и реакция римлян на увлечение культурой Греции, особенно характерное для римской аристократии.
Пусть слой невелик осевших ахейцев,
Но ведь давно уже Оронт сирийский стал Тибра притоком,
Внес свой обычай, язык...»