Он посмотрел на униформу, которая была у Корлея, снова почувствовала бумаги в кармане. Отныне он должен был не только говорить, но и думать по-французски. У него было время, когда он избавился от парашюта и летающего костюма. Было холодно и сыро. Он подумал о Бертран Корлей на своей белой больничной койке в Англии. Если бы Мэтью не рассматривал французских и бельгийских раненых, если бы он не видел Корлея, считал, что он Хёрн, а затем уведомил военную разведку о том, что один из их мужчин только что вернулся из военнопленных, тогда схема никогда бы не была родившийся в голове Мэтью. Через два дня после того, как он увидел Корлея, у него была не только идея, но и сигнал от его отдела. За неделю до французско-германского перемирия он послал за Херн. «Как бы вы хотели провести лето во Франции?» он спросил. «Но я только что вернулся оттуда». «Бриттани, на этот раз. Это должно вас заинтересовать, Херн». Это произошло, несмотря на то, что за последний месяц он не спал в чистой постели или не видел ванную. «Когда я пойду?» он спросил. Бриттани ... ну это было что-то. «Примерно через две-три недели. Если есть перемирие, мы будем использовать вас. Каждый француз, который может вернуться домой, отправится туда. Вы должны быть одним из французов, которые вернутся во Францию и останутся там «.