В городе Муроме правил князь Павел. Когда же его не бывало дома, к его жене являлся летающий огненный змей на блуд. Другим людям он казался князем Павлом. Княгиня во всем призналась своему мужу. Он велел жене выспросить у змея, от чего тому смерть может прийти. Змей рассказал княгине, что смерть его будет «от Петрова плеча, от Агрикова меча».
У князя был брат по имени Петр. Он решил убить змея, но не знал, где взять Агриков меч. Один раз в церкви женского Воздвиженского монастыря ребёнок показал ему Агриков меч, который лежал в щели между камней алтарной стены. Князь взял меч.
Однажды Пётр пришёл к брату. Тот был дома. Потом Петр пошёл к снохе и увидел, что брат уже сидит у неё. Павел объяснил, что змей умеет принимать его облик. Тогда Пётр велел брату никуда не уходить, взял Агриков меч, пришёл к снохе и убил змея. Змей принял своё обличье и, умирая, обрызгал Петра кровью, от которой тот заболел проказой. От болезни никто не мог его излечить. Предание гласит[3], что князю во сне было открыто, будто его может исцелить дочь «древолазца» (бортника), добывавшего дикий мёд, — Феврония, крестьянка села Ласково в Рязанской земле. Феврония в качестве платы за лечение пожелала, чтобы князь женился на ней после исцеления, князь пообещал на ней жениться. Феврония исцелила князя, однако он не сдержал своего слова, поскольку Феврония была простолюдинкой. Но в процессе лечения Феврония намеренно не залечила один струп на теле князя, из-за чего болезнь возобновилась, Феврония вновь вылечила Петра, и он женился на ней.
Когда Пётр наследовал княжение после брата, бояре не захотели иметь княгиню простого звания, заявив ему: «Или отпусти жену, которая своим происхождением оскорбляет знатных барынь, или оставь Муром». Князь взял Февронию, и на двух кораблях они отплыли по Оке.
В Муроме же началась смута, многие пустились домогаться освободившегося престола, начались убийства. Тогда бояре попросили князя с женой вернуться. Князь и княгиня вернулись, и Феврония в дальнейшем сумела заслужить любовь горожан.
В преклонных летах приняв монашеский постриг в разных монастырях с именами Давид и Евфросиния, они молили Бога, чтобы им умереть в один день, и завещали тела их положить в одном гробу, заранее приготовив гробницу из одного камня, с тонкой перегородкой. Скончались они в один день и час.
Сочтя погребение в одном гробу несовместимым с монашеским званием, их тела положили в разных обителях, но на следующий день они оказались вместе.