В течениЕ всего прЕбывания в Греции Василий Петрович раСсчитЫвал покАзать сыновьям музеи. Но нИ мраморные изваяния богов, нИ глиняНые череПки, нИ плоские чаши, раСписаННые по чёрному фону разными фИгурами, нИчего нЕ могли прИбавить к вОсторгу, вызваННому видом Акрополя. Очутившись в уЗких улицах, по-восточному живописных, но тоже нИчего не прибавлявшИх нового к тому, что так порАжало в КонстантинополЕ, семья рИскнула зайти в кафе. Здесь было не так уж жарко, пахло кипящИм кофе, жареНой бараниной и ещЁ чем-то пряНым. МыслеННо прИкинув, во сколько же это может обойтись, отец закАзал две порции на троих чего-нибудь по-гречески. Гречанка вытЕрла кухоННым полотенцЕм столик и поставила баранину с греческим соусом. Пока они, нацЕпив на вилки кусочки хлеба, начистО вытИрали
остатки янтарного соуса, гречанка гладила Павлика по голове смуглой, как бы закопчЁННой рукой. НЕ раз в кофейню заходили торговцЫ. Один, весь увешАННый длиННыми нитками с нанизаННыми на них губками, дЕржал банку, в которой плавали небольшие рыбки. А другой в поднятых вверх руках дЕржал разноцветные газовые шары, прЕвратившие на миг греческую кофейню в таинствеННую лавку.