Дело в том, что характер Катерины, как он исполнен в "Грозе", составляет шаг вперед не только в драматической деятельности Островского, но и во всей нашей литературе.
С образом Катерины в драме связан мотив простора. Она мечтает о том, чтобы летать, как птицы. С самого начала драма она предчувствует свою гибель, возможно потому, что она не создана для жизни в «темном царстве». Но ведь она родилась и росла в той же среде, что и Кабаниха, Тихон, Дикой и другие.
Рассказ Катерины о жизни до замужества – один из самых трогательных монологов. «Я жила, ни о чем не тужила, точно птичка на воле … что хочу, бывало, то и делаю».
Впрочем, о значении материальной зависимости, как главной основы всей силы самодуров в "темном царстве", мы пространно говорили в наших прежних статьях. Поэтому здесь только напоминаем об этом, чтобы указать решительную необходимость того фатального конца, какой имеет Катерина в "Грозе", и, следовательно, решительную необходимость характера, который бы при данном положении готов был к такому концу.
Такая любовь, такое чувство не уживется в стенах кабановского дома с притворством и обманом. Катерина хоть и решилась на тайное свидание, но в первый же раз, в восторге любви, говорит Борису, уверяющему, что никто ничего не узнает: "Э, что меня жалеть, никто не виноват, - сама на то пошла. Не жалей, губи меня! Пусть все знают, пусть все видят, что я делаю... Коли я для тебя греха не побоялась, побоюсь ли я людского суда?"
Всю ее настоящую жизнь составляют – домашняя работа и религия, но все это является душой патриархального мироощущения. В реальности же она живет в другом мире, который держится на насилии, принуждении. Даже когда Варвара выслушала рассказ Катерины, сказала: «Да, ведь у нас тоже самое». А Катерина ответила ей, что «здесь все как будто из-под неволи».
В Катерине рождается новое чувство, еще не ясное ей самой: «Что-то во мне такое необыкновенное. Точно я снова жить начинаю или… уж и не знаю». Это чувство – чувство личности. В Катерине растет любовь, не укладывающаяся в рамки того общества. Ту любовь, которая просыпается в Катерине, она сама. В силу своей религиозности, воспринимает как странный грех. Любовь к Борису для нее, замужней женщины, нарушение нравственного долга. Она хочет быть чистой и безупречной.
Когда она осознает свою любовь к Борису, она изо всех сил стремится ей противостоять. Она признается Варваре: « Точно я стою над пропастью и меня кто-то туда толкает, а удержаться мне не за что». И действительно, вокруг нее все рушится: уезжает Тихон – опора в любви, Варвара дает ей ключ от калитки. В разговоре с Борисом Варвара говорит: «Я для тебя греха не побоялась, побоюсь ли я людского суда!». Эти слова можно считать предвестием гибели. Сознание греха полностью овладевает героиней.
При таком положении дел, само собою разумеется, что Катерина не может удовлетвориться великодушным прощением от самодуров и возвращением ей прежних прав в семье, она знает, что значит милость Кабановой и каково может быть положение невестки при такой свекрови... Нет, ей бы нужно было не то, чтоб ей что-нибудь уступили и облегчили, а то, чтобы свекровь, муж, все окружающие сделались способны удовлетворить тем живым стремлениям, которыми она проникнута, признать законность ее природных требований, отречься от всяких принудительных прав на нее и переродиться до того, чтобы сделаться достойным ее любви и доверия. Нечего и говорить о том, в какой мере возможно для них такое перерождение...