Петр своими реформами почти совершенно разгромил национальную, единственно возможную в тяжелых русских условиях, форму монархической демократии. Жертвы понесенные в эпоху революции, оправдываются только в том случае, если революция приносит какое-то благо народу в будущем. Совершенная Петром антинародная, по своему духу революция, никакого блага народу принести не могла и не принесла. Совершенная Петром революция не смогла ни уничтожить духовное своеобразие Руси, ни превратить ее в европейскую страну. Подчинив церковь государству, превратив крепостную зависимость в крепостное право европейского типа, внеся чужеродное европейское начало в русское мировоззрение, Петр внес смертельную заразу в душу народа, расколов его на два враждебных духовных типа: русских и полуевропейцев-полурусских (интеллигентов). По своим увлечениям культурной Европы и по фантастичности своих замыслов, Петр был прообразом будущей русской интеллигенции, появление которой он вызвал. Солоневич правильно писал в "Белой Империи": " .Он, по существу, был своего рода анахронизмом наоборот — типичным русским интеллигентом шестидесятых годов — так сказать, писаревской эпохи: рационалист, слегка атеист, вольнодумец, сеятель разумного и прочего. Но он любил Россию — правда, не такой какой она была, а такой, какою он хотел ее видеть: мы все этим слегка грешны". Ни на каком краю бездны Московская Русь не стояла. На край бездны привел Русское государство Петр, разгромивший обессиленную расколом Православную церковь, основы национальной государственности и национальной культуры.
Все реформы производились, по объяснению историков-западников, с целью спасти Россию от участи быть покоренной немцами. А на самом деле, сразу после смерти Петра, Россия стала добычей немцев, а русские верхи пошли в духовную кабалу к Западу. То есть, свершилось то, чего больше всего боялся Александр Невский. Русь попала в духовное рабство к Западу.