Три дня мы ждали настоящей битвы. Уже Москва за нами, куда отступать?
В тот вечер у нас-то было тихо. Скучали, отдыхали, сил набирались. Я штык точил, ну, и ворчал, конечно. А как не возмущаться, когда враг этот, француз, уже победу празднует? Погоди, ещё покажем тебе! Прогоним с нашей земли.
Ещё думал я о семье, вспоминал ребятишек. Как там моя бедная жена без подмоги? Ну, ничего, вот скоро разгромим врагов, а то ведь под их властью это не жизнь всё равно.
И так всё красиво было по утру! Перед боем замечаешь красоту каждой веточки, будто напоследок. Это всегда так – вовсе не плохая примета.
Начался бой. И пушки тут же били, ядра пролетали. Сначала-то французы ровно на нас пошли, тут лишь бы не оробеть. Но скоро бросили своё это построение ввязались врукопашную. Сколько погибло! Мои приятели все полегли, бедняги. Одного взрывом накрыло, второй напоролся на штык. Я сам каким чудом уцелел?
Битву эту не забыть. Грохот, крики, барабаны, всполохи, жар, запах крови, отвага. Да, я будто и боли не чувствовал, пока битва не закончилась. Только после ощутил, как навалилось на меня всё: усталость, боль, даже страх… Что дальше-то? Не зря наши погибали? И я на душу грех брал, хотя в войне ничего не поделать: или мы их, или они…