Запад стал хиреть, когда оттуда уехали императоры. В 326 году Константин отпраздновал 20-летие своего правления: Рим он посетил в последний раз, после чего, забросив там строительство мемориального комплекса для самого себя, окончательно обратился к идее возведения новой столицы, которую назвал в честь себя. Здесь важно отметить, что строительство Константинополя потребовало колоссальных средств: авторы жалуются на буквальное оголение других городов, из которых увозились богатства, культурные памятники и даже люди - для заселения этого нового грандиозного памятника тщеславия. Уже сын Константина, Констанций, приезжает в Рим как на всемирную выставку и любуются диковинными масштабами величественных строений этого города, однако от каких-то строительных мероприятий отказывается, отговариваясь тем, что, мол, уже наличествующего превзойти нельзя. Последующие императоры, пребывавшие в западной части империи, были заняты в основном обороной и Рим почти не посещали (известное исключение - визит Грациана в 376); последний император единой империи, Феодосий, прибыв в Италию на закате своей жизни, останавливается в Милане. Его преемник на Западе Гонорий предпочитает в качестве резиденции Равенну. Таким образом, политический центр империи постепенно перемещается на Восток, и уже в V веке слово восточного двора является одним из решающих в вопросе о том, кто будет править Западом. Не случайно среди западных императоров V века идет активная борьба между ставленниками местных варварских военачальников (Авит, Либий Север, Олибрий, Глицерий, Ромул Августул) и кандидатурами восточного двора (Прокопий Антемий, Юлий Непот) - пока Восток мог контролировать политический процесс на Западе, он участвовал в этой борьбе, однако в конечном итоге смирился с тем, что контроль утерян, что и выразилось в символическом решении Зенона признать Одоакра наместником в Италии и де-юре объединить империю под своей властью. Сюда стоит прибавить и идейную неразбериху при западном дворе: в отличие от Востока, значительно более христианизированного, Запад сохранял сильные элементы язычества. Не случайно именно на Западе мы видим попытки восстановить позиции язычества: это политика веротерпимого императора Евгения, это сильная языческая партия, против которой пишут Августин и Орозий etc. Все это провоцировало разобщенность элит перед лицом мощной угрозы.
Нельзя также забывать варваризацию и военную угрозу, о чем выше уже вскользь упоминалось. Западу в этом смысле было куда хуже, так как миграция варварских племен затрагивала в основном его территории: Британия, которая была окончательно утеряна вследствие вывода оттуда гарнизона, узурпатором Константином III; Галлия, Испания, Северная Африка, наконец - сама Италия, раздела земель которой требовал Одоакр. Военная угроза обуславливала колоссальное напряжение сил, котороые мы видим на протяжении всего IV века и в начале V века, - Восток же, в отличие от Запада, имел по сути только одного мощного соседа в лице персов, однако V век в этом смысле оказался достаточно спокойным, если не считать непродолжительных конфликтов в 20-ые и 40-ые годы. Когда военная угроза на Западе перешла в форму оккупации, т.е. когда варвары прорвали границы, стала разрушаться инфраструктура: целые народы оседали на новых территориях, что разрушало традиционные связи между городами и их связь с политическим центром, где господствовала, как отмечалось выше, полная деградация в политической сфере. Императорская чехарда привела к тому, что ведущую роль стали играть варварские правители и полководцы: это и Рицимер, и Гундобад, и Орест, и Одоакр; нельзя не вспомнить и призванного Гизериха. На Востоке такие примеры тоже были, однако все же там такого рода деятели в большей степени ассимилировались и, кроме того, их положение не было столь внушительным (показательна судьба влиятельного восточного государственного и военного деятеля Аспара, который в итоге был убит при Льве Макелле).