"Сильно завзятого нрава казак; не мог долго высидеть на месте, уже давно маячил на Сечи, был под Адрианополем и много натерпелся на веку своем: горел в огне и прибежал на Сечь с обсмоленною, почерневшею головою и выгоревшими усами; но раздобрел вновь Попович, пустил за ухо оселедец, вырастил усы густые и черные, как смоль. И крепок был на едкое слово Попович". "Коли кому закрутит слово, так только ну..." На угрозу поляков обрезать казакам чубы ответил едким словом, которого не выдержали враги. "А хотел бы я поглядеть, как они нам обрежут чубы! — говорил Попович, поворотившись перед ними на коне, и потом, поглядевши на своих, сказал: — А что ж! Может быть, ляхи и правду говорят: коли выведет их вон тот пузатый, им всем будет добрая защита": "позади его упрячется все войско, и уж черта с два из-за его пуза достанешь которого-нибудь". В бою трех заколол простых и двух лучших шляхтичей сбил с коней, говоря: "Вот добрые кони! Таких коней я давно хотел достать". И выгнал коней далеко в поле, крича стоявшим казакам перенять их. Потом вновь пробился в кучу, напал опять на сбитых с коней шляхтичей; одного убил, а другому накинул аркан на шею, привязал к седлу и поволок его по всему полю, снявши с него саблю с дорогою рукоятью и отвязавши от пояса целый черенок с червонцами". С ляхами попробовал он уже дела, хотелось попробовать с татарами, и потому вызвался "вдогон за татарами", разорившими Сечь.