В тематическом плане ведущими становятся романы об индустриализации, о первых пятилетках, создаются большие эпические полотна. И вообще ведущей становится тема труда.
Художественная литература начинала освоение проблем, связанных с вторжением науки и техники в повседневную жизнь человека. Новые сферы жизни человека, новые конфликты, новые характеры, видоизменение традиционного литературного материала привели к появлению новых героев, к возникновению новых жанров, новых приемов стихосложения, к поискам в области композиции и языка.
Отличительной особенностью поэзии 30–х годов является бурное развитие песенного жанра. В эти годы были написаны прославленные «Катюша» (М. Исаковский) , «Широка страна моя родная… » (В. Лебедев–Кумач) , «Каховка» (М. Светлов) и многие другие.
На рубеже 20–30–х годов в литературном процессе наметились интересные тенденции. Критика, еще недавно приветствовавшая «космические» стихи пролеткультовцев, восторгавшаяся «Падением Даира» А. Малышкина, «Ветром» Б. Лавренева, изменила ориентацию. Глава социологической школы В. Фриче начал поход против романтизма как искусства идеалистического. Появилась статья А. Фадеева «Долой Шиллера!» , направленная против романтического начала в литературе.
Безусловно, это было требование времени. Страна превращалась в огромную стройку, и читатель ждал от литературы немедленного отклика на происходящие события.
Но раздавались голоса и в защиту романтики. Так, газета «Известия» публикует статью Горького «Еще о грамотности» , где писатель защищает детских авторов от комиссии детской книги при Наркомпроссе, которая бракует произведения, находя в них элементы фантастики и романтики. Журнал «Печать и революция» публикует статью философа В. Асмуса «В защиту вымысла» . По сути дела, в конце 80-х – начале 90-х годов в рамках единого пласта русской литературы сосуществовали по крайней мере три разнородные компоненты – старая советская литература, иногда пытающаяся адаптироваться к новым условиям; впервые открытая российским читателем великая литературная традиция, представленная запрещенными в СССР русскими писателями ХХ века; вышедшая из художественного подполья, нащупывавшая новые темы и художественные приемы постперестроечная литература.
Второй важной особенностью литературы 90-х годов стало то влияние, которое оказал на ее развитие рынок. Теперь не мнение Союза писателей (т.е. фактически советского министерства по делам литературы, созданного И. Сталиным в 1934 году), а читательский спрос стал определяющим фактором, который издательства принимали в расчет при публикации того или иного произведения. В 90-е годы в России возникает множество частных издательств – от гигантов, работающих на массовый рынок («Эксмо», «Дрофа», «АСТ», «Азбука», «Вагриус»), до сравнительно небольших издательств, ориентированных на «элитарного» потребителя, специализирующихся на публикации малоизвестных широкому кругу читателей произведений («Новое литературное обозрение», «Текст», «Ad Marginem»). Основной тенденцией на протяжении десятилетия было увеличение числа названий книг при уменьшении тиражей.
При этом центром литературного дискурса продолжали оставаться так называемые «толстые» журналы – ежемесячные литературно-публицистические издания, среди которых главную роль играли «Новый мир», «Знамя», «Дружба народов», «Звезда» и др. И хотя в первой половине 90-х годов тиражи журналов резко упали, к концу десятилетия число их читателей увеличилось, в том числе и благодаря Интернету и проекту «Журнальный зал».
В конце 80-х – 90-х годах к российскому читателю пришли никогда не публиковавшиеся или труднодоступные в СССР книги Андрея Платонова, Михаила Булгакова, Владимира Набокова, Евгения Замятина, Василия Гроссмана, Сергея Довлатова, Георгия Владимова, Владимира Войновича, Варлама Шаламова, Эдуарда Лимонова, Саши Соколова и других выдающихся писателей.