Бабушка Люба Чаринцева (Кривцунова) Любовь Петровна. Работать начала с шести лет и до семидесяти двух проработала фельдшером - наркологом. У неё много трудовых наград и три чемодана грамот. На этой исторической фотографии запечатлен последний день её трудовой фотографии. С тех пор она фотографироваться не любит. Шутит «Запомните меня деятельной, в боевом строю и сами не ленитесь. Учитесь, работайте, живите интересно! Помните быть полезным обществу, людям – это так интересно, так здорово!»
Бабушка Люба немного моложе, когда началась война, ей было всего шесть лет. Но у неё цепкая память. Она всегда была рослой и крупной девочкой и выглядела старше своих лет. Поэтому, чтобы не оставаться дома одной, пошла в школу на год раньше своих сверстников. Помнит, что все дети в школе старались учиться на одни пятерки, чтобы писать на фронт о своих успехах. После школы всегда работали - пряли шерсть, чтобы вязать для солдат варежки и носки. Бабушка Люба даже научилась валять валенки из овечьей шерсти, поэтому работала в бригаде вместе со старшими ребятами. Вспоминает, что во время войны у них в доме жило три семьи. Вместе вели хозяйство, все делили поровну. Была у них корова Дуська. Именно маленькой Любе было дано поручение по заготовке корма для коровы. Вставала утром полпятого, выгуливала Дуську. Днем её запирали в доме, так как боялись, что украдут. Молока Дуська давала мало, поэтому пили его не каждый день, а по очереди. Когда кто-то из детей заболевал, то старались его кормить получше. Люба во время войны не заболела ни разу, поэтому «льготного» питания ей не доставалось никогда.
Самые яркие воспоминания о тех годах у неё, как и у многих её сверстников, были связаны с письмами, которые они получали от своего отца Петра Федоровича Кривцунова. Он служил на Дальнем Востоке и почти всю войну сокрушался, что его товарищи воюют, бьют фрицев, а их часть только «сдерживает Квантунскую армию».В первый год войны, когда видели почтальона, то со всех ног неслись к нему на встречу. Сердце бешено колотилось от радостного ожидания. Бывало, падали от скорости, расшибали в кровь колени, но не замечали этого, если получали долгожданную весточку. Со временем, после того как пошли первые похоронки, увидев почтальона, замирали. Бывало так, что коленки начинали дрожать от страха, а сердце бешено колотилось где-то на уровне пупка. Начиная с 1944г. маленькая Люба по лицу почтальона понимала, к кому она идет со скорбной вестью.
Когда бабушка Люба вспоминает День Победы, то начинает плакать. Радость была такая, что словами не выразишь. Даже корова Дуська подпрыгивала от радости и мычала как–то по особенному. Казалось, что все самое страшное позади. Но когда по радио сообщили, что Советский Союз объявил войну Японии, то просто окаменели. За эти два тяжелых месяца ожидания не получили от отца ни одного письма. Лето казалось серым, солнце жгучим, трава колючей. Дуська, глядя на хозяев, заболела и даже не вставала на ноги, молока у неё не стало совсем.