Объясните фразу из текста А.С.Пушкина. Текст и фраза приложены
Бедный смотритель не понимал, каким образом мог он сам позволить своей Дуне ехать вместе с гусаром, что тогда было с его разумом".
Три года тому назад, в зимний вечер, когда смотритель разлиневывал новую книгу, а дочь его за перегородкой шила себе платье, тройка подъехала, и проезжий , в военной шинеле, вошел в комнату, требуя лошадей. Лошади все были в разгоне. При сем известии путешественник возвысил было голос и нагайку; но Дуня ласково обратилась к проезжему с вопросом: не угодно ли будет ему чего-нибудь покушать? Гнев проезжего прошел; он согласился ждать лошадей и заказал себе ужин. Проезжий явился молодым, стройным гусаром. Он расположился у смотрителя, начал весело разговаривать с ним и с его дочерью. Подали ужинать. Между тем лошади пришли, и смотритель приказал, чтоб тотчас запрягали их; но возвратясь, нашел он молодого человека почти без памяти лежащего на лавке: ему сделалось дурно, невозможно было ехать… Смотритель уступил ему свою кровать, и положено было на другой день утром послать в С*** за лекарем.
На другой день гусару стало хуже. Человек его поехал верхом в город за лекарем. Дуня обвязала ему голову платком и села с своим шитьем у его кровати. Больной при смотрителе не говорил почти ни слова, однако ж ,охая, заказал себе обед. Дуня от него не отходила. Он поминутно просил пить, и Дуня подносила ему кружку ею заготовленного лимонада. Больной обмакивал губы, и всякий раз слабою своей рукою пожимал Дунюшкину руку. К обеду приехал лекарь. Он пощупал пульс, поговорил с ним по-немецки, и по-русски объявил, что дни через два ему можно будет отправиться в дорогу. Гусар вручил ему двадцать пять рублей за визит, пригласил его отобедать; оба ели с большим аппетитом, выпили бутылку вина и расстались очень довольны друг другом.
Прошел еще день, и гусар совсем оправился. Он был чрезвычайно весел, без умолку шутил с Дунею; насвистывал песни, разговаривал с проезжими, и так полюбился доброму смотрителю, что на третье утро жаль было ему расстаться с любезным своим постояльцем. День был воскресный; Дуня собиралась к обедни. Гусару подали кибитку. Он простился с смотрителем, щедро наградив его за постой и угощение; простился и с Дунею и вызвался довезти ее до церкви, которая находилась на краю деревни. Дуня стояла в недоумении… «Чего же ты боишься?» сказал ей отец; «ведь его высокоблагородие не волк: прокатись-ка до церкви». Дуня села в кибитку подле гусара, ямщик свистнул и лошади поскакали.
Бедный смотритель не понимал, каким образом мог он сам позволить своей Дуне ехать вместе с гусаром, что тогда было с его разумом. Не прошло и получаса, как сердце его начало ныть, ныть, и беспокойство овладело им, он не утерпел и пошел сам к обедни. Подходя к церкви, увидел он, что народ уже расходился, но Дуни не было ни в ограде, ни на паперти. Он поспешно вошел в церковь; священник выходил из алтаря; но Дуни в церкве не было. Бедный отец насилу решился спросить у дьячка, была ли она у обедни. Дьячок отвечал, что не бывала. Смотритель пошел домой ни жив ни мертв. Одна оставалась ему надежда: Дуня по ветрености молодых лет вздумала, может быть, прокатиться до следующей станции, где жила ее крестная мать. В мучительном волнении ожидал он возвращения тройки, на которой он отпустил ее. Ямщик не возвращался. Наконец к вечеру приехал он один и хмелен, с убийственным известием: «Дуня с той станции отправилась далее с гусаром».