Ответ:
Боюсь перечитывать Гайдара. Этот страх не сродни страху перечитывать, скажем, Дюма или Марка Твена: а вдруг не понравится? Тут другое: а вдруг окажутся правы мои сегодняшние, взрослые собеседники, для которых Гайдар – писатель слишком военный? И верно, куда ни кинь взгляд – в «Судьбу барабанщика» или «Тимура», в «Школу» или в любой другой рассказ, повесть, отрывок, – всюду тянет порохом, оружейным маслом, струится над лесом дым таинственного взрыва, везде или воспоминание о самом важном, что было в прошлом, или думы о самом главном, что ждет в будущем, – о войне.
А одна из самых дорогих, лучших его вещей так и называется: «Военная тайна». Написал и только сейчас вдруг понял: а ведь и для меня самого в детстве два этих слова были пострашнее любой клятвы, музыкальнее и очаровательнее любой песни. «Военная тайна»…. Очень хотелось иметь тайну, и именно военную.
Конечно, Гайдар – для будущих мужчин писатель, прежде всего, это так, но разве только в вечной озабоченности мальчишек военными играми – «шанс» для Гайдара остаться? И разве отменяет этот «шанс» вопрос непочитателей Гайдара? Не устарела ли музыка оружейных залпов и романтика длиннополых шинелей и командирских сабель – сегодня, в век мирных контактов и всеобщей гуманизации? Да, вопрос…
Объяснение:
В 1 классе это изучали...