Летом 1956 года из пыльной горячей пустыни я возвращался наугад - просто в Россию.
А и на этом месте стояли прежде и перестояли революцию дремучие, непрохожие леса.
Председатель его, Горшков, свел под корень изрядно гектаров леса и выгодно сбыл в Одесскую область, на том свой колхоз и возвысив.
Меж торфяными низинами беспорядочно разбросался поселок - однообразные худо штукатуренные бараки тридцатых годов и, с резьбой по фасаду, с остекленными верандами, домики пятидесятых.
По рани единственная женщина стояла там, торгуя молоком.
А дальше целый край идет деревень: Часлицы, Овинцы, Спудни, Шевертни, Шестимирово - все поглуше, от железной дороги подале, к озерам.
За входной дверью внутренние ступеньки поднимались на просторные мосты, высоко осененные крышей.
Налево еще ступеньки вели вверх в горницу - отдельный сруб без печи, и ступеньки вниз, в подклеть.
А направо шла сама изба, с чердаком и подпольем.