Многое в поэме — ошеломляюще неожиданно, «нечаянно» (вспомним название одного из лирических сборников Блока «Нечаянная Радость»), Так, самый традиционный в христианской культуре образ подан в ней нетрадиционно — сюжетно не мотивированно, более того, в прямом противоречии с традицией и логикой: Христос является едва ли не как предводитель убийц и насильников, отвергающих мораль «золотого иконостаса» («на спину б надо бубновый туз»). Да и образы других персонажей и самого пространства поэмы лишаются однозначности там, где все сливается, где вьюга «бьет в очи» «дни и ночи напролет». Распыление определенности заметно на разных уровнях текста: загадочна позиция безымянного наблюдателя (неясно, кто «видит» и откуда он «смотрит»). Даже самое оптически конкретное с позиций логики — цель (в буквальном смысле: цель для выстрелов вооруженного патруля) издевательски возвращает стрелкам эхо их стрельбы: «Только вьюга долгим смехом/ Заливается в снегах...».
Читатель «Двенадцати» должен испытывать резкое смешение и смещение чувств: «мерцающий» смысл поэмы не подчиняется законам линейной логики. Это, пожалуй, одно из главных свойств смыслопорождения в поэме. Обратимся к свидетельству наиболее чутких современников поэта. Интересна оценка В.Б.Шкловского, который не соглашается с тем, что поэма «Двенадцать» связана с принятием Блоком революции: «Двенадцать» — ироническая вещь. Беру здесь понятие «ирония» не как «насмешка», а как прием одновременного восприятия двух разноречивых явлений или как одновременное отнесение одного и того же явления к двум семантическим рядам». Шкловский говорит здесь о совмещении в одном произведении двух «правд», версий, пониманий происходящего. А вот как литературовед определяет стилевой «механизм» поэмы: «Она написана даже не частушечным стилем, она сделана «блатным» стилем. ... Неожиданный конец с Христом заново освещает всю вещь. Понимаешь число « двенадцать ». Но вещь остается двойственной и рассчитана на это».Итоговое произведение Блока — одно из самых сложных, если не самое сложное, произведение из числа включенных в школьную программу по литературе. Разговор о художественных особенностях поэмы и особенно ее интерпретация потребуют от абитуриента самостоятельности мышления, тщательного анализа текста, опоры на знание лирики поэта и главное — понимания символистской природы стиля «Двенадцати». Хотя экзамен по литературе предполагает известную степень определенности в суждениях абитуриента, мы рекомендовали бы по отношению к поэме «Двенадцать» иную модальность оценок — предположение, допущение, сопоставление возможностей. В случае с поэмой Блока отсутствие однозначности предпочтительнее безапелляционных приговоров — оно лучше соответствует сути символистской поэтики.
Динамика поэмы рождена духом острейших столкновений, противоречий. Сам стих подчинен закону контрастных сочетаний: короткие, рубленые строки внезапно сменяются растянувшейся фразой. Лексика поэмы отличается вызывающей злободневностью: политический и блатной жаргон, смешение высокого и низкого, подчеркнутый отказ от литературной рафинированности и интеллигентщины.
Приведем итоговую формулировку В.М.Жирмунского: «Погрузившись в родную ему стихию народного восстания, Блок подслушал ее песни, подсмотрел ее образы..., — но не скрыл... трагических противоречий..., — и не дал никакого решения, не наметил никакого выхода: в этом его правдивость перед собой и своими современниками...».