Я, конечно, не Пушкин, но...
После того, как Земфиру похоронили, Алеко...
Он молча медленно поднялся, всем поклонился, попрощался, и, хоть к цыганам он привык и знал обычаи, язык и, как они, любил он волю, но, проклиная злую долю, медведя взяв за цепь литую, в дорогу двинулся лихую - искать, на посох опершись, в чужих краях другую жизнь. И сына взял. Втроем печально они бредут дорогой дальней. В лесу сказал: беги, медведь, и мне не попадайся впредь; теперь ты - вольный житель мира, а черноокая Земфира навек ушла в подземный плен; её судьба - и мрак, и тлен.
С тех пор уже прошли века. Два путника издалека бредут усталые, в пыли, подальше от родной земли.